Песнь Гилберта.
Впрочем, какое это имеет значение, если клюв тебе дают раскрыть только для поглощения еды? Уже целый год как Гилберт ни с кем не говорил. Одиночество разрасталось на его сердце коростой, пожирая надежды на общение. С тех пор как Гилберт пробил клювом Джеймсу руку, а тот в отместку исхлестал его кнутом, между ними пролегла пропасть. Не то чтобы они общались до этого, но всё же в глазах этого человека проскальзывало сочувствие. А теперь Джеймс перестал видеть в си́рине пленённое разумное существо. Надев доспехи жестокости и отчуждённости, парень относился к Гилберту как всего лишь одной из многих тварей своего бестиария, не заслуживающей ничего лучше, как только служить заработком для цирка.
Гилберт тяжело вздохнул и откинулся на жёсткую решётку клетки. Остаётся только дышать, есть и спать лет эдак тридцать-сорок, пока он окончательно не сгинет в тоске своего заточения.
Это случилось во время вечерней кормёжки. Цирк только-только прибыл в новый город, и завтра должно состояться первое выступление. Джеймс устало наблюдал, как жуёт си́рин, а Томас безостановочно жаловался на жару, из-за которой разбивать лагерь было тяжелее обычного. Вдруг снаружи послышался неясный шум и мгновенно, словно пожар, стал разрастаться всё сильнее и сильнее. В ужасе ржали лошади, слышались крики людей, неясная отчаянная борьба. Мужчины беспокойно переглянулись.
– Да что там творится-то такое? Неужели внезапная битва Магов? Давай-ка, Томас, закругляемся, нужно узнать, что там происходит, – тревожно сказал Джеймс.
Хранитель бестиария потянулся за намордником для Гилберта, но не успел его надеть на сирина. В шатёр ворвалось огромное существо. Четыре увесистых ноги бешено рыли копытами землю, а шею венчала человеческая голова бородатого мужчины с острым рогом посередине лба. Быстро оглядевшись, он запрокинул голову и издал пронзительный звук, похожий на нечто среднее между воем волка и песнью кита. В нём чувствовались ярость и торжество. Из другой клетки послышался ответный зов, но более тихий и жалобный. Существо хотело двинуться на звук, но тут Джеймс появился на пороге клетки. Надсмотрщик осматривался по сторонам в поисках кнута или другого предмета, подходящего на роль усмирения незваной твари. Томас отпустил верёвку, и она вяло ретировалась с шеи си́рина, упав на пол. Прежде чем мужчина успел подоспеть к своему напарнику на помощь, дикий остророг уже нанёс оглушительный удар копытами по груди Джеймса. Тот отлетел внутрь клетки и обмяк тряпичной куклой у ног Гилберта. Изо рта человека сочилась кровь. Следующий удар предназначался Томасу, но тот увернулся и ринулся вон из шатра за подмогой. Остророг нашёл то, что искал, и теперь яростно бил копытами по решётке клетки. Вскоре к нему присоединились другие сородичи, и оглушительные удары заполнили весь шатёр.
Между тем, Гилберт не терял времени. Он подцепил ногами связку ключей и методично старался подобрать ключ от наручников. Задача непростая. Как он и думал, нащупать замочную скважину оказалось