Песнь Гилберта.
но гортань была пережата и не могла доставить его в лёгкие. Тело непроизвольно изогнулось.
– Тише, тише, ребята, по-моему, для первого урока ему хватит, – сказал бородач.
Верёвка ослабла, и Гилберт закашлялся, а потом с шумом жадно вдохнул воздух. Отдышавшись, он старался сидеть неподвижно. Сердце бешено колотилось в груди. Он неимоверным усилием воли старался унять охватившую его дрожь. Клюв был свободен, но руки всё ещё оставались связанными за прутьями решётки. Бородач взял еду и подошёл ближе: «Открой рот, птенчик, медленно и без глупостей». Гилберт послушался, его захлёстывал страх, шею всё ещё саднило. Но и кое-что ещё зарождалось в его груди: ненависть. Лютая злоба на всех этих жестоких людей.
Бородач аккуратно положил красный ломоть ему в рот. Кусок был ужасно солёный и твёрдый, похожий на то, чем кормили его прошлые мучители. И всё же си́рин заставил себя его прожевать. Пусть с этим разбирается желудок. Так он медленно поглощал принесённую для него еду. Многообещающие плоды оказались неприятно кислыми, хотя и сочными. Гилберт с сожалением вспомнил, какими сладкими и сытными были фрукты на родном острове и как разительно отличались от них эти невкусные предметы. Круглая еда цвета морского песка оказалась очень ломкой и пористой, от неё постоянно отламывались мелкие крошки. На вкус этот предмет был мягкий и очень сухой. Во всяком случае кругляш не был ни солёным, ни кислым, так что Гилберт счёл эту пищу весьма сносной. Позже он узнает, что это были ломти вяленного мяса, яблоки и хлеб, но сейчас все эти вкусы для него оказались в диковинку. В конце ему дали напиться воды из фляги. Си́рин позволил завязать себе клюв, и давление верёвки у шеи ослабло. «Отдыхай, птенец, набирайся сил. Ты должен заработать мне завтра деньжат, – с ухмылкой сказал бородач, – идём, ребят. У нас впереди ещё много работы».
Гилберт остался один в темноте. Поблизости слышались приглушённые звуки и шорох ткани. Си́рин не знал источник этих звуков, все они были ему незнакомы, и он понятия не имел, что творится за пределами его клетки. На небе начали загораться первые звёзды, нестерпимо напоминая о доме. Горло всё ещё саднило, вызывая чувства отчаяния и злости. Он обязан сбежать от этих ужасных людей, найти Ангуса и вместе вернуться на остров. Во что бы то ни стало.
Люди ворвались в клетку и начали заламывать си́рину руки. От боли у него перехватывало дыхание. Лица незнакомцев молча скалились хищными улыбками. Гилберт отчаянно бился, кричал, чтобы его отпустили, но из горла вырывался только глухой хрип. Боль в руках становилась нестерпимой. Ещё немного, и ему совсем их вывернут из суставов. Среди хоровода лиц появился бородач и загоготал: «Ты ещё заработаешь мне монет, птенчик, кушай на здоровье!» В этот момент Гилберт проснулся. Ещё не понимая, где он, си́рин почувствовал, как сильно у него сводит руки. Гилберт слишком долго лежал связанным, и мышцы уже не просто ныли, а горели огнём. Он принялся растирать их крыльями, кататься по полу, чтобы