Песнь Гилберта.
от своего товарища и опасливо не сводил глаз с си́рина. Гилберт со слабой надеждой посмотрел на мужчин, хотя в глубине души понимал, что ничего хорошего от них ожидать не стоит.
– Я думаю, что мы не можем его держать с постоянно связанными руками, это повредит здоровью, – продолжил беседу высокий и худой мужчина, глядя прямо в глаза Гилберту, – а нам лучше, чтобы этот зверёныш подольше пожил. Впрочем, посмотрим, сколько народу придёт на него поглядеть. Может быть, не таким уж и ценным он окажется.
– Ценным? – удивился толстяк, – да Гриммер отдал за него гроши! Даже если его прямо сейчас заколоть, то невелика потеря.
– Дурак ты, Томас, – осклабился его собеседник, – неужели ты забыл, с каким трудом мы добываем каждую тварь? Да, с этим нам повезло, его мы взяли за гроши, потому что капитан думал, что зверь вообще не выживет. Хотел сбагрить этот труп хоть за какую-то монету, чтобы не остаться внакладе. Но это не отменяет тот факт, что каждый экспонат ценен, потому что люди платят деньги, чтобы посмотреть на удивительных тварей, а не твою кривую рожу.
Толстяк хотел что-то возразить, но тут высокий мужчина неожиданно обратился к Гилберту:
– Ты меня понимаешь? Гриммер сказал, что ты сообразительная тварь. Есть хочешь? Что, у тебя там, руки болят?
Си́рин утвердительно закивал и энергично потёр крыльями онемевшие мышцы.
Высокий мужчина приложил руку ко лбу, скрыв глаза. По его выражению лица ничего нельзя было прочитать. Но спустя несколько секунд он сказал: «Пойдём, Томас, принесём всё для кормёжки. И надо подготовить его к показу. И что-то придумать с руками… Я поговорю с Гриммером». С этими словами мужчины удалились.
Гилберт пытался восстановить и понять услышанное. Слишком много незнакомых слов, это сбивало с толку. Что такое блохи? Деньги? Гроши? Экспонат? Это они его назвали зверёнышем и тварью? Судя по всему, да. Кто-то придёт на него смотреть… Но зачем? И худой высокий мужчина говорил, что они не будут держать его всё время со связанными руками. Возможно, это его шанс, чтобы сбежать! Он будет не таким беспомощным. Если бы он лучше понимал, о чём говорили эти двое… В этом месте слишком много объектов и слов, которые си́рин ещё не понимал. Их просто не существовало в его жизни до сего момента, и он совершенно не знал, как можно использовать всё это для побега. Да, какие-то предметы казались ему знакомыми: он видел их раньше на острове, гадал об их назначении, но пока Гилберт всё ещё не знал, как их использовать. В этом чужом мире он и вправду немного чувствовал себя диким зверем, попавшим во враждебную среду.
Спустя некоторое время мужчины вернулись. Блондин нёс в руках еду: вяленое мясо, яблоки и хлеб. Томас шёл с ведром. Мужчина положил на ящик пищу и, к удивлению Гилберта, как-то неуверенно и смущённо заговорил:
– Меня зовут Джеймс. Думаю, Гриммер вчера объяснил, при каких условиях происходит кормёжка.
Си́рин кивнул и прижался спиной к решётке клетки,