Мы разобьёмся как лёд. Айла Даде
упираю руки в бока.
– Ты убить меня хотела или как?
– Внимание, спойлер: дышать можно и носом. – Пейсли достаёт из пучка заколку, чтобы закрепить её плотнее.
– Да, но слушай, у меня во рту осталось много гадких ворсинок от твоих грязных перчаток, а ты знаешь, как я ненавижу, когда ворсинки попадают на язык.
– Вообще-то не знаю. А перчатки не грязные, я их стираю.
– Вчера ты ела в них пирожное, шоколад растаял, и теперь они все в нём. Ну разве не противно?
Пейсли смеётся.
– Боже, Гвен! Ты можешь хоть раз побыть серьёзной?
– Нет.
– Но сейчас ты должна.
На другой стороне катка у бортика стоит Полина, тренер Пейсли, и наблюдает за нами. Пейсли касается пальцами моего локтя, давая понять, что мне пора.
Я кидаю бутылку с логотипом «Айскейт» за бортик, но не попадаю в кресло на трибуне, в которое целилась. Она катится по полу, а я не могу избавиться от мыслей о том, как мы с этой бутылкой похожи. Как мы похожи.
Мы с Пейсли объезжаем Эрина и Леви, которые отрабатывают тодесы[2], и я делаю особенно большой крюк вокруг них, поскольку не хочу получить коньком по ноге. Нет-нет, не сегодня.
– Итак, – начинает Пейсли, выполнив моухок[3] и продолжив двигаться спиной вперёд. Я повторяю за ней, вытягивая руки и сосредотачивая внимание на шагах. – Я смотрела на это несколько дней, никак не комментируя, хотя это было странно и бросалось в глаза всем вокруг. Даже Полина спросила, хотя она никогда не спрашивает ни о чём таком, что не касается занятий. Так что теперь и мне нужно знать.
Я прекрасно понимаю, что будет дальше и что она собирается сказать. Однако я не желаю это слышать, вернее, не желаю отвечать. Потому что ответ сделал бы это реальным, каким-то окончательным. Не обсуждать это – значит лишить реальность той силы, которая безжалостно давит на мою грудь, не давая дышать.
Только вот я хочу дышать. Я хочу жить. Так что, реальность, пока я тебя не вижу, не слышу, пошла прочь.
Как только Пейсли открывает рот, чтобы продолжить, я переношу вес на левую ногу, а потом касаюсь катка правым коньком и отталкиваюсь. И вот я лечу. Полёт длится всего пару секунд, но для меня это временная петля, чистая эйфория, подобная рою бабочек в животе. Как наркотики, только лучше.
Я трижды оборачиваюсь вокруг своей оси и приземляюсь на лёд. Неловко, но всё же приземляюсь. Мне удалось устоять. От неожиданности я начинаю смеяться и ищу глазами подругу.
Она бежит как пингвин, размахивая руками и вытаращив глаза.
– Это был…
– … тройной, что ли? Это были три оборота! Скажи, что их было три, Пейс, иначе я сейчас с ума сойду, я…
– Три оборота. Совершенно точно. Стопудово.
– Да наверняка нет. Может, нас проглючило?
– Обеих?
– А Эрин и Леви видели? – Я поворачиваюсь в их сторону, но они поглощены своими жуткими тодесами. – Харпер? – лепечу я почти в отчаянии, но она где-то в противоположном конце катка пытается выполнить
Элемент парного фигурного катания на льду, когда один партнёр описывает спираль вокруг другого партнёра.
Шаг со сменой направления движения, в котором участвуют обе ноги.