Последний Туарег. Альберто Васкес-Фигероа
поднимут голову над горбом верблюда.
Его охватило раздражение, и он громко закричал:
– Кто тебя послал?
Лаконичный ответ оказался тем, чего он больше всего боялся услышать:
– Эттебель!
Поняв, что больше здесь делать нечего, Гасель разобрал винтовку, спрятал её в кожаную сумку, взял верблюда за поводья и отправился на восток. Через полчаса, когда его уже нельзя было ни увидеть, ни услышать, он направил верблюда на юг, заставив его идти рысью почти три часа, затем повернул на запад, чтобы остановиться в месте, которое, по его мнению, находилось на пересечении маршрутов беглецов.
Инфракрасные лучи снова оказались удивительно полезными. Они позволили ему увидеть, что перед ним простиралась широкая каменистая равнина, теряющаяся вдали, усеянная бесчисленными холмами из высоких скал, которые могли бы стать отличным укрытием.
Он сделал небольшой перерыв, прикинул, сколько времени осталось до первых проблесков рассвета на горизонте, мысленно повторил каждый шаг, который должен был сделать, и, наконец, принял болезненное решение: освободил верблюда от поводьев и седла, заставил его подняться и, извинившись перед ним вслух за то, что тот был благородным животным, не заслуживающим такого наказания, поднял ему хвост и ввел перец чили в анус.
Бедное животное подпрыгнуло, издало душераздирающий рев, ударило копытами в воздух и умчалось прочь, как будто за ним гнался сам дьявол, исчезнув в темноте. Вероятно, оно не остановилось, пока не нашло реку или лагуну, чтобы охладить свои задние части.
Туарег искренне сожалел, что ему пришлось прибегнуть «к такому ничтожному трюку, более подходящему для садистского бедуинского караванщика, чем для благородного имохага, члена народа Кель-Талгимус». Но он знал из опыта, что это был единственный способ заставить животное уйти подальше от места, где оно было выпущено на свободу.
«Такое высокое животное было слишком заметным в пустыне, указывая чужакам, что его хозяин должен находиться неподалеку. Если эти чужаки были наемниками, которые знали, что за ними охотятся, опасность становилась чрезмерной».
После того как он прочитал молитвы и попросил прощения за содеянное зло, Гасель с аппетитом поужинал, закопал седло вместе с большей частью своих вещей и отправился в путь пешком, неся с собой только оружие, три бурдюка с водой и мешок с финиками.
Он двигался, стараясь ступать только по камням, а когда это было невозможно, шел спиной вперед, подметая свои следы кустарником. Однажды он споткнулся и, упав, ушиб зад о камень. Некоторое время он сидел, потирая ушибленное место, не в силах сдержать смех, понимая, что это совсем неподобающая поза для исполнителя приговоров над ренегатами.
Первая заря предвещала, что солнце скоро сотрет звезды с небосклона, когда он наконец нашел хорошее укрытие на вершине группы скал. Он устроился внутри, закрыл глаза и уснул.
День выдался особенно душным, и он поблагодарил себя за то, что