Миров и Богатый. Крах «Общества мертвых поэтов». Мурат Тюлеев
но весело говорила хозяину Люся, устанавливая Мирова в вертикальное положение, – а ты говорил, что он какой-то ненормальный, стихи пишет. Обычный мужик, погляди. Сейчас я отведу его к папашкам и извинюсь за испорченного сынка.
– Он живет один, – как бы между прочим отвечал Коровин, увлекаемый женой за звонкую стеклярусную занавеску.
– Да ты что говоришь! – счастливо взвизгнула Люся и, еще бережней обхватив обычного мужичка за талию, вместе с ним и с превеликим трудом вышла из квартиры.
Благодушно и понимающе смотрела на появившуюся во дворе сладкую парочку зеленая малосемейка. Ей было не привыкать к картинам такого триумфального возвращения. «Ты такой же, как все мои дети», – как бы ласково говорила она спящему на ходу Леониду. Люся же зеленой обители показалась своей в доску девчонкой, и поэтому никто на новое действующее лицо не обратил внимания. Тем более что уже стоял темно-сиреневый вечер.
Напрасно Люся перевернула в квартире Мирова все шкафчики в поисках постельного белья. Ничего подобного здесь не было со дня отъезда родителей. Уложив хозяина на диван и стащив с него плащ и ботинки, девушка прошла в ванную и, заткнув сливное отверстие тряпкой за неимением пробки, включила воду.
Через полчаса, раздвинув диван и с женской находчивостью превратив в простыню одну из оконных штор, Люся раздела нового друга, потом без стеснения разделась сама и погасила свет.
Слушая, как коровинский однокашник нахрапывает и бормочет сквозь сон какие-то неземные фразы, девушка чувствовала себя немного счастливее, чем всегда. В конце концов, можно ведь хоть ненадолго представить себе, что эта квартира – ее дом, этот диван – семейное ложе, а вчера еще незнакомый парень – законный супруг.
Жизнь, пока не принесшая кассирше из «Ударника» ни своего дома, ни собственного мужа, позволяла Люсе эти, чуть было не сказал невинные, фантазии, и девушка приучила себя так глубоко в них погружаться, будто погружается навек, а не на считанные часы.
В счастливых домах одной из главнейших примет благоденствия и мира является улыбчивое утро, поэтому, чтобы не оказаться застигнутой врасплох пробуждением мнимого мужа, Люся, чуть в окне забрезжил свет, встала, накинула на плечи платок и отправилась в кухню. Там ее немного отрезвили суровая пустота тумбочек, неприятный запах из холодильника и мусорное ведро, туго набитое мусорными отходами.
Неприветливо обошлись с непрошеной гостьей и тараканы. Вместо того чтобы уважительно броситься врассыпную, эти спутники не спеша разошлись по углам и трещинам, будто понимая, что девушка в ночной сорочке и хозяйских шлепанцах на босую ногу здесь абсолютно чужая.
Все же, хорошенько порывшись в кухне, Люся обнаружила кое-какие припасы: горбушку французской булки, коих букеты продают на всех углах грязные старушки, банку отличного кофе и два яйца. Долго рассматривая последние на свет, тряся их на уровне уха и даже нюхая, будто запах