Миров и Богатый. Крах «Общества мертвых поэтов». Мурат Тюлеев
воображение поражала романтическая история, сочиненная одной десятилетней девочкой. Название, конечно же, было экзотическое в силу возраста писательницы: «Принцесса и крокодил». По ходу повествования крокодил ел принцессу, потом, видимо, отрыгивал, потому что во второй главе принцесса и гад женились. Финал был совсем потрясающий: у счастливых влюбленных рождались дети-попугайчики. К рассказу была присовокуплена иллюстрация, изображающая обнаженную девочку с мячиком. Под рисунком аршинными буквами значилось: «БА-ГИ-НЯ».
Досмотрев альманах, Леонид почувствовал непреодолимую тягу сейчас же покинуть сумасшедшего редактора. Делая знаки Семену, погрузившемуся в наполеоновские планы Теодора, Леня вышел в прихожую, оделся и, только выйдя на площадку, свободно вздохнул.
Скоро вышел и Семен, на обратном пути сообщивший, что Навекаев пригласил его принять участие в работе над третьим выпуском. Леонид молча курил и ломал голову, какая сволочь спонсирует этот безумный проект, и какую цель преследует этот меценат: избавиться от лишних денег или посмеяться над и так уже ненормальным обществом?
Простившись с Богатым до четверга и оставив товарища у переговорного пункта, Леонид, по своему обыкновению, пешком побрел вдоль местного Арбата, не вглядываясь в лица встречных, прячущих лица от холодного ветра.
Осенний город был непригляден. Конец октября наводил беспредельную тоску отсутствием солнца и почти опавшей с деревьев золотой мишурой. Закрытая пешеходная зона, несмотря на холод и неуют, была полна разнообразного люда.
Какой-то идиот танцевал у киоска звукозаписи, и на него глазели три, очевидно приезжих, молодца, громко хохоча и хлопая друг друга по плечу. Неподалеку от веселящейся компании, прислонясь к дереву, доедал пиццу тощий студент. Два чернорабочих скоблили стену рыжего музея и ругали друг друга нехорошими словами. У входа в сквер скучал непопулярный уже мороженщик, с надеждой посмотревший Мирову в глаза. Чугунный вождь, как всегда, куда-то стремительно шагал, при этом всегда оставаясь на месте. У светофора напряглась кучка прохожих, и как только вспыхнул зеленый свет, некрасиво и стремительно бросилась под колеса. К счастью, машины притормозили и через ветровое стекло одной из них Леонид увидел раскрасневшееся лицо какого-то состоятельного мэна, которому в салоне было душно.
Перейдя улицу под сигналы нетерпеливых машин, поэт замедлил шаг. Спешить было некуда.
Про объявления и поиск кредиторов он уже забыл. Да и проблема денег как-то погасла и отодвинулась на второй план. Шагая так, чтобы можно было курить на ходу, Леонид тем не менее уже свернул на последнюю улицу, когда его окликнули:
– Молодой человек!
Обернувшись, Леонид увидел Изиду.
Революционерка была в шапке, но уже без платка. Ее было трудно узнать, так как она была без темных очков. Нос ее при этом увеличился, но глаза, которым теперь не нужно