Тьма, Огонь и Пепел. Антон S.A
предательство любовника, крики тех, кого она не смогла спасти.
– Ты сильна лишь потому, что бежишь от себя, – Азра’эль материализовался перед ней, его рука пронзила её грудь, но не плоть – душу. – Я покажу тебе правду.
Мир рухнул. Зарг’ра очутилась в Долине Детских Костей, где ветер свистел сквозь рёбра погибших детей её клана. Над ней нависла тень отца, его топор сверкнул:
– Слабая! Ты недостойна моего имени!
Она уклонилась, но удар рассек её плечо. Кровь, настоящая на этот раз, брызнула на песок.
– Это не я, – прошипела она, понимая игру демона. – Он мёртв. И я убила его сама.
Зарг’ра бросилась в атаку, её клинок рассек иллюзию. Тень отца рассыпалась, а вместо неё возник Азра’эль, его звёздная кожа потрескалась, обнажив бездну внутри.
– Ты не сломаешь меня, – рыкнула орчиха, вонзая клинок в его грудь. – Мои шрамы – моя броня.
Демон взвыл, тьма из его ран поползла по её руке, пытаясь выжечь разум. Зарг’ра ощутила, как воспоминания становятся оружием: боль от потери матери превратилась в ярость, страх одиночества – в силу. Она вырвала клинок и ударила снова, на этот раз в Сердце Ночи – мерцающий кристалл, спрятанный за рёбрами Азра’эля. Существо завизжало, его тело начало рассыпаться на чёрные песчинки, уносимые ветром.
– Ты… не должна… – демон захрипел, исчезая.
– Я уже победила, – перебила его Зарг’ра, поднимая окровавленный клинок. – Когда перестала бояться тебя.
Лабиринт рухнул, вернув её в Пустоши, где луна, красная как свежая рана, висела над горизонтом. На земле лежал трофей – Осколок Вечной Ночи, чёрный кристалл, пульсирующий тусклым светом. Она подняла его, чувствуя, как холод артефакта смешивается с жаром её крови. Демон был побеждён, но её победа оставила горький привкус. Где-то в глубине она знала: это лишь начало игры, где ставки выше, чем жизнь. А вдали, за дюнами пепла, завыл ветер, повторяя имя, которое она ещё не была готова услышать. Долина Шепчущих Камней встретила Зарг’ру тишиной, нарушаемой лишь шелестом пепла, падающего с неба, будто сама Пустошь оплакивала свои раны. Она остановилась у подножия Столпов Предков – трёх исполинских менгиров, покрытых рунами, которые не смел читать ни один живой. Их вершины терялись в тумане, а у основания лежали кости, обёрнутые в высохшие шкуры – подношения забытым духам. Зарг’ра сбросила с плеч мешок с припасами, и доспехи, пропитанные потом и кровью, глухо звякнули о камни. Присев на обломок плиты, иссечённый узорами в форме змеиных глаз, она достала флягу с кровью огненного скорпиона. Жидкость обожгла горло, но тепло разлилось по жилам, на мгновение отогнав холод сомнений. Её взгляд скользнул по рунам на менгирах. Когда-то шаманы её клана читали их, как читают судьбу по трещинам на черепах врагов. Теперь же эти письмена были немы. Как и я, – подумала она, сжимая кулак. Силы её тела, выкованной в битвах, уже не хватало. Пустошь требовала большего – знания, что проникает сквозь пелену реальности, туда, где говорят духи и корчится сама плоть мира.
– Стать