Вихорево гнездо. Женя Каптур
ироды эти бесовские, тьфу, соседи родные пожаловали. Все им не так и не эдак, окаянным.
– Что-то случилось? – участливо осведомилась девушка.
– Всегда что-то случается, – отмахнулась женщина, а опосля обратилась к Людвигу: – За «помыв» не серчай, уж парень. Не со зла я. Зато чай никакая зараза к тебе не прицепится! Ни хворая, ни нечистая! – «Нечистая зараза» в морде оборотня пакостно оскалилась. – Ну, проходите, чего встали? Негоже гостям дорогим на улице торчать.
Друзья, сбив с брог налипшую грязь, прошли внутрь. Юшка не ворохнулась. Ровнехонько над дверью покачивалась ржавеющая подкова с погнутыми гвоздями. Память о злоключениях с Охотником заныла, ровно ссадины на сбитых коленках.
Скрытый народец принадлежал иному миру – обратному. В том мире они неуязвимы для простого смертного. Чтоб человеку заиметь над фейри власть или причинить вред, нужно вынудить тех преступить «границу». Для того надобно либо наложить прямой порядок на фейри, либо самому соделать нечто в обратном порядке. А самый посильный способ – перекинуть через голову фейри стальной предмет. Иль же попросту вынудить под ним пройти. Скрытый народец с железом и сталью не шибко дружен. Но отнюдь далеко не так, как мнится людям. Людвиг однажды у Юшки справился, припоминая почивший ножик, кой едва не всадили ему под ребро:
– А фейри разве не вредит железо?
– Угу, вредит. Ровно как и «человекам».
– То есть?
– А что? Скажешь, пуля в лоб, вилка в глаз иль кинжал в печень для вас подстать щекотке? Айда, проверим! Чур, ты, малой, первый!
Проверять не стали. Уверовали на словах. Смерть от жалкого металла для всех едина, а вот что «переходник» тот хороший… Про то знавали немногие. И хорошо, что так.
Баггейн гадливо сплюнула, а затем перемахнула заборчик и посеменила в обход дома. Для незваных гостей всегда найдется черный ход.
Миссис Бэрэбэл славилась на весь Сент-Кони двумя вещами: оладьями из картошки и тем, что в свои шестьдесят лет слыла крайне взбалмошной особой. И сие, положа руку на сердце, мягко сказано. Недаром прозвали ее Бэрэбэл90. То, ведь и не имя вовсе – прозвище. С именем оно как? Именем награждают родители родные, покуда знать не знают, что из их кровиночки вырастет. Тут-то и промаху дать можно! А уж прозвищем сами люди да жизнь, прожитая, величают, когда ясно, кто таков и чего стоишь. Вот и пришлось прозвище женщине впору, точно по мерке сшитое. Хошь, не хошь – не снимешь.
Миссис Бэрэбэл была высокая да сбитая женщина с волосом вороным, сединой побеленным, что наскоро заплетен косой тугой вокруг головы, дюже толковой. Красы в ней, признать, что в цапле облезлой. Зато взгляд темных глаз лисий: хитрый-прехитрый, да сердце чуткое ко всякой чужой беде. Руки у нее мозолистые и сухие, как язык у бездонной кошки. Ладила она этими руками корзины плетеные с двумя ручками, туески ягодные из крепких ивовых прутьев, да коши из корней сосновых. На торжища в соседнее крупное село корзины миссис Бэрэбэл свозила. Ой, хорошо они раскупались!
Бэрэбэл – переводится, как «иностранная», «странная».