.
не можешь исцелить всех, кто попадается на твоем пути. И, главное: их израненные души не означают, что ты не имеешь права быть собой.
В течение нескольких лет я учился лгать, в то время, как постижение тайных знаний и мира духов давалось мне гораздо проще и веселее. Я пытался спрятать от людей свои настоящие интересы, но это оказалось нелегко. Видите ли, чем дальше я уходил по своей волшебной дороге, тем более серым, неясным и пресным казался мне эскиз настоящего мира, оставленного за спиной. Можно укрыть свое сердце и душу, но как разыграть подлинный интерес к тому, что не является для тебя таковым? Нет, это было мне почти не под силу. Поэтому я довольно быстро прослыл странным и высокомерным мальчиком, сторонящимся житейской простоты и ее благословенных нечистот.
Истинным спасением стала живопись. Во-первых, талант оказался неплохим прикрытием: я мог официально носить ярлык «не от мира сего». Это моя вечная и совершенно лживая усмешка, адресованная всем, кто меня не слишком-то хорошо знает: может быть, я и люблю путешествовать по Зазеркалью, но ключи и драгоценности, которые ворую оттуда, напрямую использую в повседневности. Как любой маг темной масти, я привязан к течению жизни и необыкновенно алчен до всех ее проявлений.
Во-вторых, отныне рисовать для меня означало нечто большее, чем младенческое эмоциональное и плотское удовлетворение от прикосновения влажной кисти к листу бумаги (позже – холсту), и цветение образа на ее чистоте. Теперь это было средство выражения истины, которую я постигал. Дневник моей жизни. Собрание мудрости, о которой я, не дай Бог, могу ненароком забыть, на мгновение уверившись в превосходстве материи. Мой личный метод коммуникации, связующая нить между вселенными. Моя душа, мое сердце. Я.
Следующие открытия позволили мне еще глубже изучить скользкую ткань мира грез. Я не говорю о такой ерунде, доступной всем, как внезапное осознание, приходящее во сне в минуту опасности, воплощенной в отвратительном существе, или зубастой акуле, в падающем в пропасть поезде и прочих многочисленных неприятностях, которые поджидают нас там в еще большей степени, нежели в реальном мире. Все мы однажды спохватывались и приказывали себе: «Проснись, это сон!».
То же можно сказать и о наслаждении безнаказанностью полета, отчаянного прыжка с небоскреба – дабы почувствовать себя несоизмеримо большим, чем человек. Или о непристойных действиях с незнакомкой в общественном месте, бесстыдного обнажения на переполненной людьми улице – с целью достижения вполне определенного и донельзя земного физиологического состояния. Я так делал. Многие так делают.
А как, например, вам такое искусство: возвращение в один и тот же сон на протяжении долгого времени? О, за этот дар я особо благодарю Господа. Он подобен чутью географа, нюху капитана корабля, интуиции звездочета. Тропинки в тех мирах – словно обманчивые канаты, сотканные из света и провалов