Исповедь «иностранного агента». Как я строил гражданское общество. Игорь Евгеньевич Кокарев
к повороту, который ждал уже не за горами. Другие люди делали бы перестройку… Но спецхраны наши были на замке. И получится то, что получилось, когда пришла свобода: «Проводимое десятилетиями планомерное устранение из жизни общества наиболее независимых и активных его членов наложило отпечаток серости и посредственности на все слои общества – и это не могло не отразиться на заново формирующемся среднем классе».
Вот причина неудач реформ, которые начнет Горбачев, потом Ельцин и Гайдар с Чубайсом в последней четверти ХХ века…
Спасибо, конечно, и за спецхран, и за Таганрог, и за столовую, и за спецполиклинику, но после защиты я в Академии при ЦК КПСС не останусь, решил твердо. Уговаривал ректор, академик Йовчук:
– Молодой человек, у вас есть перо. Партии нужны такие кадры! Куда вы? Отсюда выносят только ногами вперед, по красной дорожке.
Это он после того, как я поучаствовал главой о культурной революции в его книжке «К 100-летию со дня рождения В. И. Ленина». Пересказать своим языком ленинские идеи пол-столетней давности было не трудно, тем более, что ничего плохого я в них не обнаружил. Но от одного названия «Кафедра идеологической работы и пропаганды» уже становилось неловко. Что-то, видно, менялось в общественной атмосфере, если стало стыдно отвечать на вопрос, где ты работаешь.
В годы перестройки нелепо погибнет Юра Пищик вместе с красавицей Риммой, до сих пор вздрагиваю от этого страшного факта. Где-то на дорогах Испании рухнет ведомая им машина с головокружительного горного серпантина на скалы. Обезображенные тела привезут в закрытых гробах в Москву, и на похоронах, уже оторванные друга от друга обстоятельствами новой жизни, мы с другим Юрой будем стоять снова рядом и глотать бесполезные слезы. Спустя еще 10 лет бурной жизни в бизнесе и в политике тихо и одиноко скончается и Юра Любашевский. После того, как похоронит свою единственную женщину, старенькую больную мать Софью Семеновну, с которой он никогда не расставался…
Через 50 лет напишет мне в Америку уже по поводу развязанной в 2014 году войны на Донбасе мой друг, гимнаст и ученый-ядерщик Виктор Косогоров, вспоминая наши идеологические споры между подходами к снарядам: «Советская власть – это сознательно введенная коммунистами (большевиками) маскировка их (вначале кучки террористов, а потом разросшейся партии с военизированными охранными структурами) диктатуры. Крепко сработанная машина, на славу. Им бы такие „Жигули“ делать»…
Глава 7.
Арбатовский институт. Янки при дворе…
Мне не пришлось воевать. Жаль, не вышло умереть в бою, что было бы, наверное, счастьем для Павки Корчагина. Время служения много значит. Да, я не угодил в тюрьму. Повезло не сидеть в психушке. Да, участвовал в комсомольских стройках. Да, народ был для меня высшей инстанцией и мерилом добра. Да, сотворил себе кумиров, но пришла пора, и я стал презирать