Исповедь «иностранного агента». Как я строил гражданское общество. Игорь Евгеньевич Кокарев
удовольствие.
Я и получал. В идеологическом центре КПСС начал я показывать партийным кадрам лучшие фильмы мирового кино из Госфильмофонда. Иначе как их посмотришь? А так, создан кинолекторий в АОН при ЦК КПСС… в целях лучшего противостояния буржуазной пропаганде…
Дмитриев, неприступный страж зарубежного отдела Госфильмфонда, не мог отказать АОН при ЦК КПСС. Снабжал же он дачи в Жуковке и на Рублевке идеологически вредными картинами! Вот и у нас лекторий по борьбе с зарубежной пропагандой. Идея парткому понравилась, и процесс пошел. По два фильма каждую пятницу до глубокой ночи. С моим кратким вступительным словом. Годы спустя многие, с кем приведет судьба встретиться, сразу вспоминали тот лекторий с благодарностью и ностальгией.
За несколько лет на Садово-Кудринской аспиранты с педагогическим составом пересмотрели почти всю мировую классику последних лет от «Красной пустыни» Антониони до «На последнем дыхании» Годара и «Заводного апельсина» Стенли Кубрика. Краткое вводное слово, чтоб хотя бы режиссера и время выпуска запомнили и три-четыре часа буржуазной отравы в их партийные головы. Смотрели, надо признать, большей частью с интересом и даже с удовольствеим. Так что что-то полезное для партии я все-таки сделал.
Тогда-то и объявились они, рыцари кино, московские киноманы. Откуда они узнают о закрытых просмотрах? Тесная группка у тяжелых дверей. Терпеливо ждут.
– Товарищи со мной! – говорю я вахтеру, потому что в душе я один из них. Просто мне больше повезло.
Среди фанатов были интересные люди. Например, Толя Латышев. Анатолий Григорьевич Латышев, доктор исторических наук, профессор Высшей партийной школы, по совместительству бескорыстный любитель и знаток кино. Неловко было видеть его, робко выпрашивающим лишний билет или пропуск. Он знал мировое кино лучше иного киноведа, вел собственную картотеку, был источником точных и полных справок по любому фильму. Специалист по компартиям социалистических стран, он будет в числе первых, кого допустят, когда откроются архивы. Не надолго. Но он успеет.
В секретных архивах ЦК, в личном архиве Ленина, наберет он убийственных материалов на целую книжку. Толя покажет мне истинное лицо нашего сталинского прошлого и людоедские замашки доброго дедушки Ленина, которые каким – то непостижимым образом десятилетиями воспринимались как само собой разумеющиеся, как образцы революционной справедливости…
Летом 71-го попал я как – то в Амурск. Занесла меня туда нелегкая с лекциями и фильмами об Америке. Я рассказывал о волне антибуржуазного протеста 60-х, о контркультурной революции и антивоенном движении, остановившем в конце концов войну во Вьетнаме. В Амурске, где с очистных сооружений целлюлозного комбината, единственного предприятия этого затерянного в Сибири городка с населением 48 тысяч жителей на берегу когда – то великой реки, несет едкий запах, от которого першит в горле и останавливается дыхание, идеи молодежного