Исповедь «иностранного агента». Как я строил гражданское общество. Игорь Евгеньевич Кокарев
Еще командировка ЦК КПСС в Западную Сибирь, в Колпашино. Едем c новым руководителем нашего Кабинета социологии Валентиной Гавриловной Байковой изучать эффективность системы политпросвещения на местах. Вот страничка, осталась от той поездки: «Едим пельмени из медвежатины, блины с красной икрой и свежемороженую струганину из стерляди – здесь она называется «чушью», смакуем муксуна и нельму. Так тут встречают дорогих гостей из ЦК КПСС.
На «козле», крытом брезентом, мчимся разогретые нефильтрованным пивом сотню километров по снежному насту к глухому озеру дивной красоты. Нас уже ждут. Спорые мужики на морозе в 25 градусов нам варят прямо на снегу уху из сиговых, и вторичную – из осетра длиной в полтора метра. Это пока гости балуют себя подледным ловом. В горячей ухе желтый рыбий жир в полпальца. Куски осетрины такой же жирной и сочной провожаем водкой из граненых стаканов. Еда идет споро, под шутки. Отвалившись от стола, бреду по глубокому снегу, опускаюсь под пышной елкой, и проваливаюсь в сон, защищенный от мороза толстой летной курткой и унтами. Обратно мчимся на том же «козле» под матерные частушки, которые распевает с лукавой оглядкой на Валентину Гавриловну крепкий сорокалетний секретарь райкома, бывший летчик. Веселимся, воскресенье все – таки.
Между частушками говорю ему:
– Какие вы счастливые! Столько рыбы, икры! Какой богатый край!
И тут же в растерянности умолкаю. Оказывается, рыбная ловля здесь запрещена, как и охота. Угощение устроили специально для нас. Вспоминаю одесские инспекционные поездки по рыбацким артелям. Вот мерзость! У горожан этого сибирского городка, что сто лет стоит на Оби, нет своей рыбы. Ни в одном магазине. Здесь, где люди испокон веков кормились осетриной, едят привозную, из магазина, какую – то простипому и нототению. Мяса тоже ни грамма, сам заходил в магазины – пустые полки. И колбасы нет, тоже сам видел.
– Мясокомбината нет? – спрашиваю.
– Мясокомбинат есть. – Отвечает веселый секретарь. – Он может выпускать 44 вида продукции. Выпускает всего три.
– Почему?!
– Потому что своих фондов у города нет. Москва диктует. В морозильных камерах сейчас более 500 тонн мяса. Но это неприкосновенный запас, госрезерв. Как из Москвы скажут, так с ним и поступят.
– Все, что вы едите сейчас, – скажет вечером, улыбаясь, Виктор Ильич Зоркольцев, – жители Колпашина не видят. – И не забывает запереть дверь банкетного зала ресторана, в котором мы ужинаем.
Не пойму его интонацию. Сказано то ли с гордостью, то ли угодливо. Но уж никак не с упреком, это точно. В нашем банкетном кабинете особая сервировка, свой ход на кухню, свои официанты. В спецгостинице он проверит, плотно ли закрыты портьеры номера, где мы под водку лакомимся «чушью», местной строганиной.
И тогда произошел тот неприятный мой спор с Виктором Ильичем Зоркальцевым. Удивившись тому, что проблемы, с которыми с нами делился секретарь, никогда не выплескиваются