Искусство как язык – языки искусства. Государственная академия художественных наук и эстетическая теория 1920-х годов. Коллектив авторов
по вопросам о том, как конкретно определить отношение философии, эмпирических исследований и теории искусства и какое место ОИ должно занять в системе наук, согласия среди его протагонистов не существовало.
Будучи убежденным скептиком и рассматривая любое стремление к методологической строгости и четким определениям как принципиально проблематичное, Дессуар предписывал ОИ задачу проверки «предпосылок, методов и целей» «особых систематических наук, обычно называемых поэтикой, теорией музыки и искусствознанием [в смысле исследования истории искусств]», «с точки зрения теории познания», а также задачу систематизации итогов и сравнения «их значительных результатов». Поэтому ОИ у него является «теорией науки задним числом (post festum)».[502] Наряду с этим, продолжает Дессуар, «в проблемах, которые ставят перед рефлексией художественное творчество и происхождение искусства, классификация и функция искусств, оно [ОИ] обладает областями, которые иначе не смогли бы найти себе никакого пристанища. И пока по крайней мере управлять ими призван философ».[503] Но в конечном счете Дессуар рассматривает ОИ как дисциплину между философией и конкретными науками.[504]
Напротив, Утиц решительно отказывается от концепции, согласно которой ОИ представляет собой «только… резервуар» для результатов, выработанных в рамках отдельных искусствоведческих дисциплин.[505] Так, он весьма точно сознает, «что для убедительности проекта общего искусствознания все зависит от того, можно ли будет выработать общее понятие искусства», которое в конечном счете можно будет обосновать только философски.[506] Уважительно и вместе с тем решительно отмежевывается он от своего учителя и наставника Дессуара, категорически определяя ОИ как философскую дисциплину, пусть и открытую для феноменологических и психологических вопросов.[507] Это означает, что новая дисциплина функционирует у Утица уже не так, как у Дессуара – как научная критика задним числом. Она не заимствует свои темы у отдельных искусствоведческих дисциплин и тем самым избегает (по крайней мере стремится к этому) порочного круга, присутствующего у Дессуара, в силу которого получается, что ОИ якобы должно заимствовать свои понятия и проблемы у дисциплин, каковые от него же и должны получить свои методологические основы. В этом отношении Утиц, как и Хенкманн, выдвигал в качестве первостепенной задачу «систематического обоснования общего искусствознания».[508]
Но как раз на это отождествление Утицем общего искусствознания и философии искусства направляет свою критику Шпет,[509] выдвигая аргументы в пользу позиции, которую заняла по этим вопросам ГАХН. Подобно Утицу, Шпет также сознает необходимость включить в общую теорию всех искусств не только разработку различных теорий по отдельным видам искусств, как это делается в эмпирических науках об искусстве путем фрагментарного обращения к философским понятиям и методологическим заимствованиям.
См. прежде всего:
Ср. кроме того, напр.:
«Если эстетика не может подступиться к совокупному факту искусства и если отдельные художественные дисциплины требуют общих художественных принципов, которые невозможно почерпнуть из эстетики, то, как нам представляется, сюда должна внедриться новая наука, которая разделяет с эстетикой всеобщность, а с художественными дисциплинами – материал…и общее искусствознание есть не что иное, как философия искусства, причем мы не имеем права сужать смысл философии до того, что он исключит все феноменологические и психологические исследования» (
Шпет ссылается при этом на работу Э. Утица: