Неизвестный Алексеев. Том 3: Неизданная проза Геннадия Алексеева. Геннадий Алексеев
была?
– Она была знаменитой, страшно знаменитой певицей. Но теперь о ней мало кто знает, слава ее давно прошла.
– А она красивая. Вы ее любите?
– Да, очень.
– И люби́те. Вот все ее забыли, а вы ее помните, и ей на том свете от этого хорошо. А где она похоронена?
– В Ленинграде. Правда, когда ее хоронили, Ленинград еще Петербургом назывался и был столицей России.
– И вы ходите к ней на могилу?
– Хожу.
– И цветы носите?
– Ношу.
– Завидую я ей. Всех бы так любили!
– Да ведь она же покойница, от нее только кости остались! Чего же ей завидовать?
– Все равно завидно.
Опять я плыву на катере вдоль побережья. Впереди синеет громада Аю-Дага, и впрямь похожая на приникшего к воде, пьющего медведя, хотя медведь, разумеется, не станет пить горько-соленую морскую воду.
Бесчисленные крутые лестницы старого Гурзуфа. Лабиринт узеньких улиц, прорубленных в скале. Живописнейшие подпорные стены из желтого камня. Особняк Коровина, в котором теперь расположился Дом творчества художников. Многочисленные тощие кошки, бегающие по крышам и сидящие в тени под деревьями. Почти голые красавицы, расхаживающие по набережной (они демонстрируют публике телесное совершенство).
Едва не наступил на крупную улитку, которая, торопясь, но, разумеется, ужасно медленно переползала дорогу. Взял ее в руку, и она поспешно спряталась в раковину.
Мимо прошла девушка в длинном пляжном халате. На груди у нее, там, где соски оттягивали ткань, темнели два крупных, правильной формы пятна (от пота).
Пока я путешествовал в Гурзуф, в ялтинском порту пришвартовался красивый, как лебедь, корабль. Судя по надписи на корме, он был родом из Осло. Долго пришлось ему плыть из Норвегии в Крым, из Северного моря в Черное. И чего только не видели во время плавания его пассажиры! И в каких только городах они не побывали! В тех самых городах, которые мне не дано увидеть.
В Доме творчества сейчас живут в основном юго-восточные литераторы. У них желтые, неподвижные, скуластые лица. Языки, на которых они разговаривают друг с другом, гортанны и похожи на звуки, издаваемые хищными птицами и зверями, населяющими горы и степи центральной Азии. Держатся они степенно, с чувством собственного достоинства. Одеты по моде десятилетней давности. Некоторые из них с женами. Жены некрасивы, толсты, коротконоги и молчаливы.
Этих детей Востока я постоянно вижу сидящими на скамейках перед входом в наш дворец. После завтрака они сидят и ждут обеда. А после обеда снова сидят и ждут ужина. Такой способ отдыха их вполне удовлетворяет. Красоты Ялты и ее окрестностей и даже теплая морская вода не вызывает у них никакого интереса.
Ялтинское прибежище писателей не пользуется сейчас популярностью. Вся более или менее значительная литературная публика предпочитает Коктебель, Пицунду и Дубулты. Поэтому-то мне и удалось с такой легкостью получить путевку.
Вечернее гулянье на набережной. Плотная толпа людей движется от порта к парку и обратно мимо многочисленных магазинов, киосков, кафе, баров и ресторанов. Это не просто гулянье, это священный ритуал,