О красоте. Зэди Смит
эту унылую попсу; не выносил менеджера этажа, законченного лоха, вообразившего, что Леви его раб, и мамочек, не знающих ни имени певца, ни названия сингла и склоняющихся над прилавком, чтобы фальшиво промычать отрывок песни. Зато у него была возможность смыться из этого игрушечного Веллингтона, заработать деньжат и здесь же, в Бостоне, их потратить, раз уж он тут оказался. Каждое субботнее утро он ловил автобус до ближайшей остановки метро и ехал в единственный известный ему город. Не Нью-Йорк, конечно, но хоть что-то: Леви обожал городские лабиринты, так же как предыдущие поколения его соплеменников обожали зеленые луга. Он воспел бы город, если бы мог, но у него не было способностей (он проверял: исписал немало блокнотов неуклюжими, напыщенными строчками). Пришлось оставить это дело ребятам, жонглирующим словами в его наушниках, современным поэтам Америки, рэперам.
Смена Леви закончилась в четыре. Он уезжал из города неохотно, как всегда. Снова спустился в метро, а затем сел в автобус, с ужасом глядя на вырастающий за чумазыми окнами Веллингтон. Девственно белые шпили колледжа казались ему вышками тюрьмы, которая ждала его вновь. Он поплелся к дому, перевалив через последний пригорок и слушая музыку. Судьба парня из его наушников, коротающего вечер в камере, была не так уж далека от его собственной: Леви предстояла кишащая профессорами юбилейная вечеринка.
Войдя в тоннель из поникших ив на Редвуд Авеню, Леви обнаружил, что ему даже головой кивать неохота (он всегда инстинктивно кивал в такт музыке). На середине аллеи он с раздражением понял, что за ним следят. Дряхлая чернокожая старуха, сидевшая на своем крыльце, сверлила его глазами так, словно в жизни ничего интереснее не видела. Он попытался смутить ее ответным наглым взглядом, но она и не думала отворачиваться. Сидела себе на крыльце дома под сенью желтой листвы и таращилась, будто ее для этого наняли. Господи, до чего же она старая и тощая! И волосы кое-как на затылке собраны. Видно, никто за ней не ухаживает. Волосы вон во все стороны торчат. Для Леви это было невыносимое зрелище: старики без присмотра. И одета она нелепо: красное платье не подпоясано, а просто висит, как у королев в детских книжках, скрепленное у горла огромной брошью в форме золотого пальмового листа. На крыльце вокруг нее стояли ящики с тряпьем, чашками-тарелками – нищенка какая-то, с собственным, правда, домом. Ну глазей, глазей, только… черт! А по телевизору, мадам, ничего не показывают? Может, мне футболку купить с надписью: НЕ БОЙТЕСЬ – НЕ ИЗНАСИЛУЮ? Могла бы пригодиться. Раза три на дню пришлась бы кстати. Вокруг полно старых леди, у которых есть сомнения на этот счет. Ну что она там? Выбирается из кресла – ноги в сандалиях, как палочки. Сказать что-то хочет, о боже…
– Извини, дружок, подожди минутку.
Леви свернул наушники на сторону.
– Что?
Вроде бы после стольких усилий, потраченных на вставание и подзывание Леви, ей полагалось сказать что-нибудь эдакое: у меня в доме пожар, не могу снять с дерева кота. Не тут-то было.
– С тобой все в порядке? – спросила она. – Выглядишь ты неважно.
Леви вернул наушники на место и