«Ночные летописи» Геннадия Доброва. Книга 1. Геннадий Добров

      И вот таким образом он оказался на этом корабле вместе с челюскинцами. Потом, когда они попали уже на Северный полюс, вдруг этот корабль так сдавили льды, что он треснул и начал тонуть. И тогда все стали спасать научное оборудование, продукты, палатки, всё-всё, что успевали. Корабль тонул прямо на глазах, но медленно, так что очень многое успели спасти. И Фёдор Решетников тоже вместе со всеми таскал, спасал, вылавливал из воды бочки, всё грузили на лёд. Одновременно он рисовал. Дело кончилось тем, что это огромное научное судно пошло ко дну, а они оказались в полярной темноте на льдине. Тогда они послали радиограмму, и вся страна следила и переживала за судьбу этих челюскинцев. Туда, на Северный полюс, были посланы корабли и самолёты, чтобы их найти и спасти.

      Решетников там целыми днями работал и рисовал. И когда они вернулись в Москву, он эти рисунки тут показал, опубликовал и сразу стал знаменитым художником. Потом ещё он написал картины, и его приняли в Академию художеств. И нам он говорил: вот, ребята, если вы тоже будете жить активно, не пропьёте свой талант, не прогуляете его, а будете рисовать и своими рисунками приносить пользу государству, тогда вас оценят.

      Конечно, вот такие встречи и беседы оставляли глубокий след в сердцах маленьких художников, они формировали души ребят и повышали моральную планку их будущей работы.

      Ребята учились очень старательно. Среди наших классов «А» и «Б» (мы так и шли – третий класс «А» и «Б», четвёртый, пятый, шестой, седьмой, выпускной) почти половина ребят получили золотые медали. Многие другие окончили с серебряными медалями. Родители, конечно, со своей стороны помогали, но делали это, надо сказать, тайно и очень умело. Так что никто в классе не знал, что, например, ребёнок, который отвечал урок, накануне перед этим дома занимался с этим же учителем, то есть за плату учитель проводил с этим ребёнком дополнительные занятия. Прорабатывали они какой-нибудь параграф, или какую-нибудь задачу, или теорему. А на другой день учитель как бы невзначай спрашивал: кто ответит на этот вопрос? – И тогда этот мальчик подымал руку и говорил: можно мне? (Он проходил к доске, бойко отвечал и, таким образом, ходил в отличниках.) А у интернатских ребят не было возможностей нанимать учителей, да и не все уж так прилежно готовили уроки. Бывало, что ребята играли в футбол целый вечер во дворе, или в волейбол в спортзале.

      После рисунка и живописи был перерыв на обед, а потом начинались общеобразовательные уроки – русский язык, литература, математика, физика, химия, физкультура. В физкультурном зале мы бегали, прыгали через коня, подтягивались на брусьях и на кольцах, по верёвкам лазили – это был огромный спортивный зал. В общем, мы там жили как в каком-то раю под колпаком. То есть государство делало всё, чтобы мы не видели реальную жизнь, которая окружала школу. Вот, например, с одной стороны нашей школы находился народный суд,