«Ночные летописи» Геннадия Доброва. Книга 2. Геннадий Добров
них ничего не видно. И тогда я решил убрать стёкла. Но это было рискованно, потому что такие большие рисунки оказывались незащищёнными и могли подвергнуться самым непредвиденным опасностям. (Их, например, могла даже задеть шваброй уборщица или ещё кто-нибудь.) Но я подумал, что если я сам стану дежурить на выставке, то и буду следить, чтобы кто-нибудь их не покорябал или не задумал что-нибудь там подрисовать. Придумал название выставки – просто взял красивую строчку из стихотворения Евтушенко «Хотят ли русские войны». У входа в фойе повесил афишу и прикрепил небольшой текст для тех, кто захочет узнать историю создания рисунков.
На выставке в Советском комитете защиты мира. Фото 1987 года
Выставка открылась. Сижу, наблюдаю. И вот проходят люди по своим делам на второй этаж, что-то там делают, обратно спускаются, уходят. А здесь почти никто и не останавливается, как бы жизнь идёт сама по себе. В буфете тут на первом этаже работала красивая девушка, а сотрудники этого Комитета защиты мира были очень влюбчивые – то один её вызывает, куда-то уводит (потом она приходит вся раскрасневшаяся), то второй куда-то приглашает. И так ей работать не давали – всё время куда-то её водили. Этим небольшим кафе пользовались некоторые друзья комитета – приходил известный режиссёр Станислав Ростоцкий, космонавтов несколько раз я видел. Все они были тут свои. А мой приятель Володя Щукин говорит: знаешь, здесь недалеко живёт Окуджава, я с ним знаком, давай его пригласим на выставку. Ну, настоял, пошли. Я Володе говорю: я не умею приглашать, если ты хочешь, приглашай сам. Он отвечает: ладно, хорошо.
Пришли, заходим – тёмная квартира, везде дорогое красное дерево, большие зеркала. И Володя говорит Окуджаве: так и так, тут выставка недалеко открылась, приходите на выставку. Он отвечает: хорошо, приду. Вскоре потом приходил – на меня посмотрел, ничего не сказал, молча обошёл всю выставку, опять ни слова не проронил и ушёл.
И вот так я сидел полмесяца (а выставка рассчитана на месяц). Сижу, скучаю, думаю – так оно будет и дальше. Вдруг открывается входная дверь, и входит Генрих Аверьянович Боровик, это председатель Комитета защиты мира. Увидел меня и спрашивает: вы чего один сидите? А где пресса? Где журналисты? Где кино? Где газеты, радио, телевидение? – Я отвечаю: я не знаю, у меня нет таких знакомых, чтобы приглашать. Он говорит: ну ничего, сейчас мы это дело поправим.
Пошёл к себе на второй этаж и начал, видимо, там звонить. И смотрю – прибегают вдруг запыхавшиеся журналисты, раскрывают свои эти штативы, зажигают лампы и начинают фотографировать. И уже через день-два узнаю – то в одной газете появляется публикация, то в другой, то в третьей, то статья в журнале. Потом большой журнал «Советский Союз» напечатал мои рисунки. Опубликовали работы в польском журнале (вот эта женщина, которая взяла у меня телефон в пресс-центре МИДа, оказалась из Польши, приходила домой ко мне и взяла интервью). Потом из Югославии из города Новый Сад ребята приезжали с телестудии, тоже снимали для своей передачи.
В