Христианский целибат. Величие и нищета. Хавьер Гарридо

      Идентичность и специфика

      Целибат часто сразу же воспринимается как неотъемлемый признак «статуса», хотя теперь это происходит все реже, поскольку образ жизни менее определен, чем в традиционном обществе, и существует множество людей, живущих в одиночестве по другим причинам.

      У целибата есть то преимущество, что он является элементом-границей. Решение не вступать в брак ясно подчеркивает отличие этого образа жизни от других. Если мы говорим о специфике целибата, ни один другой элемент не является столь очевидным. Бедность и послушание имеют градацию и, в свою очередь, зависят от многообразия путей посвященной Богу жизни. В целомудрии всегда и во всех случаях требуется полное воздержание.

      Двусмысленность заключается в смешении элемента-границы с определяющим элементом и, что хуже всего, в желании установить идентичность этого призвания, исходя из отличающего его от других формального признака. Это обман и ловушка абстрактного мышления, отмечающего формальные различия и полагающего, что ему удается улавливать сущность. На мой взгляд, у богословия монашеской жизни давно уже связаны руки, потому что богословы пытаются прояснить специфическое, как если бы в нем был корень идентичности.

      Идентичность вырастает не из специфики. Простой пример: женщина формально отличается от мужчины своим полом; однако ее женская идентичность основана не на этом. Пол – это только одна из составляющих ее личности, и если бы она пыталась идентифицировать себя, исходя лишь из сексуальных различий, это привело бы к пагубным последствиям. Наоборот (и в этом парадокс!), чем интенсивнее она будет проявлять себя как личность (в этом она не противостоит мужчине), тем скорее она сможет обрести и свою женскую идентичность.

      Вот почему ключ к идентичности человека, живущего в целомудрии, – не в специфике целибата, а в христианском призвании к любви.