Христианский целибат. Величие и нищета. Хавьер Гарридо
всегда нужна ясная формулировка. Новизна и требовательность целибата предполагают строгие схемы. Речь идет о радикальнейшем из призваний. Его выражение не терпит полумер.
Если учесть, насколько эта тема важна идеологически (речь идет о поддержании стабильности группы и соблюдении определенных правил), становится понятно, почему человек, выбравший этот путь, воспитывается институтом Церкви с помощью ряда принципов и норм, которые, будучи приняты внутренне, решающим образом определяют его поведение.
Например, обратимся к принципу «неразделенности сердца». Он взят из текста апостола Павла (1 Кор 7, 32–35) и истолкован в самом узком смысле. Павел говорил о том, чтобы не рассеиваться в повседневных заботах, а посвящать себя исключительно Господу. Традиционное воспитание интерпретировало это так: «Никаких эмоциональных привязанностей. Внутреннее уединение, отказ раскрывать свою душу. Осторожность в дружбе, особенно с другим полом!».
Идеал психоэмоциональной жизни, логически вытекающий отсюда, – это сдержанность и дистанция.
Однако, глядя на реальную жизнь тех, кто соблюдает целибат, жизнь столь разнообразную и сложную, я спрашиваю себя, насколько действенны старые схемы. Следует ли понимать «неразделенность сердца» как норму, исключающую отношения какого бы то ни было иного рода? Существует ли единый для всех целибат или разные люди живут в целибате различным образом?
Попытаемся дать ответ, учитывая оба аспекта проблемы: с одной стороны, сердце человека, с другой – контекст жизни. Размышления неизбежно приведут нас к пониманию опасности, которую таит в себе фундаменталистское воспитание. Возможно, такое воспитание соответствовало эпохам, когда человеческие отношения были в большей степени регламентированы. Но сегодня попытки понять целибат, исходя из стереотипа, влекут за собой серьезные последствия.
Разделение невозможно
Разумеется, неразделенность сердца – суть христианского целибата. Другое дело – как его понимать. Впрочем, эта неразделенность сердца так же существенна и для супружеской любви. Мы могли бы даже сказать, что целибат является по отношению к Богу тем же, чем является верность одного супруга по отношению к другому. Если бы это не было так, целибат был бы не знаком Завета, а просто вопросом половых отношений. Убедительность целибата заключается именно в этой замене: Бог вместо супруга (супруги). Странно то, что Любовь Божию невозможно переживать как гетеросексуальную, и, тем не менее, это реальная, исключительная и верная любовь.
Такая неразделенность порождается двумя причинами. Первая причина – антропологическая: супружеская любовь своеобразна, в отличие, например, от любви дружеской. В принципе, дружеская любовь не является исключительной, а супружеские отношения таковыми являются. И хотя фактически моногамная и стабильная семья складывалась в ходе культурного развития, сегодня мы рассматриваем ее как окончательную форму, которая соответствует неприкосновенному достоинству человеческой