Последнее слово. Книга первая. Людмила Гулян
одеялах, выдавшуюся возможность спокойно выспаться они расценили подарком судьбы. К тому же они знали, что ожидает их в строящемся Аберистуите: скорее всего, вплоть до самых холодов им придется прозябать в палатках.
Для них приготовили две ванны – они воспользовались ими по очереди, а затем пригласили на трапезу, в столовую для гостей. Ужин был более чем скромным, но традиционные лепешки оказались горячими, как и исходящие паром превосходно приготовленные рыба и овсяная каша. К тому же на столах, меж простых деревянных блюд, красовались кувшины с медовухой. Леди Алаис сдержала свое обещание: их приняли по-королевски.
Деверо заложил руки под затылок и, прикрыв глаза, издал протяжный, полный блаженства вздох. Горячая ванна и сытная еда приятно расслабили его – только теперь он осознал, как вымотался. Скудный свет нескольких факелов создавал приятный полумрак; в просторном помещении царила успокаивающая прохлада. На соседних ложах уже вовсю храпели его товарищи; устроившись поудобнее, он натянул на себя грубое, остро пахнущее овечьей шерстью одеяло и тут же провалился в глубокий сон.
* * *
Очнулся он от того, что кто-то настойчиво тряс его за плечо. Недовольно ворча, он отмахнулся и перевернулся на другой бок, но тряска возобновилась вновь.
– Алан! Вставай же! – до него, наконец, дошло, что это Руперт.
Деверо приподнял взлохмаченную голову и прищурился на узкое окошко: рассвет только-только занимался. Резким движением присев на ложе, он потянулся до хруста в суставах и громко зевнул.
Несмотря на то, что на дворе стояло лето, в спальне было холодно: солнечное тепло не проникало сквозь толщу каменных стен, и к утру влажная прохлада в помещениях сменилась стылым, пронизывающим холодом. Невольно поежившись, Деверо потянулся было к одеялу, намереваясь улечься обратно. Однако рука его застыла на полпути: де Манс, в тунике поверх кольчуги, мрачно хмурил густые темные брови. Позади него Деверо заметил остальных солдат, также полностью одетых и озабоченно переглядывающихся.
– Одевайся, да поживее!
– Что случилось? – с помощью Руперта он торопливо влез в стеганый гамбезон и кольчугу, после чего облачился в красную тунику.
– Аббат требует нас к себе.
– Зачем это? – Деверо пятерней пригладил взърошенные со сна волосы, непривычно мягкие после вчерашней ванны.
– Монастырь осажден.
Позабыв об оправляемых им складках туники, Деверо ошеломленно воззарился на де Манса.
– Ты шутишь? Кому понадобилось это делать?
Руперт, шагая к двери, угрюмо бросил через плечо:
– Черлтону – он желает забрать девицу, – и приглушенно выбранился. – Зря потеряли два дня.
За дверью их ожидал монах в светлой сутане из неотбеленной шерсти, безликий и безмолвный, в широких рукавах пряча сложенные под грудью руки. Вслед за ним они пересекли