Последнее слово. Книга первая. Людмила Гулян
его вдруг заметно оживилось. Прищурив левый глаз, он с неприкрытым интересом вгляделся в взволнованную наследницу де Беков.
– Возьмите Библию, – настойчиво повторила Алаис. – Я выхожу замуж!
Теперь присутствующие остолбенели: на лицах их появилось выражение крайнего изумления; лишь Руперт довольно усмехался.
– Сейчас? Но за кого? – воскликнул аббат.
– За Алана Деверо! – провозгласила Алаис.
Потрясенный до глубины души Деверо отшатнулся; лицо его побелело, глаза округлились.
– Помилуй Бог, миледи! – хрипло вскричал он. – Что такое вы говорите?
Девушка выпрямилась, не сводя с него горящего взора.
– Вы дали слово! И мне известно, что вы не женаты, и даже не помолвлены.
Деверо повернулся к де Мансу, однако в ответ тот лишь приподнял брови. Он вновь обратился к Алаис:
– Миледи, как я могу стать вашим мужем? Подумайте, ведь я – наемник, за душой не имеющий ничего, кроме жалованья! К тому же я англичанин!
– Меня это не пугает, – коротко ответила она, с завидной для молодой девушки решимостью отметая все вышеприведенные доводы, и повернулась к аббату. – Вы готовы, святой отец?
Кедифер глянул на Деверо, который ответил ему потерянным взглядом, бессловесно моля о помощи.
– Алаис, дочь моя, я не могу этого позволить, – аббат поджал губы и выпятил подбородок.
– Это почему же? – раздался вдруг голос де Манса, и все, вздрогнув, уставились на него. – Если они поженятся, Черлтону не останется ничего другого, кроме как с пустыми руками отправиться восвояси.
У Деверо отвисла челюсть; он воззарился на маленького сквайра, отказываясь верить в столь коварное предательство с его стороны.
– Руперт! – протестуюуще воскликнул он. – И ты туда же!
Алаис, воспрявшая духом от неожиданной и весьма своевременной поддержки сквайра, стремительно приблизилась к Деверо.
– Прошу вас, милорд, не отказывайте мне! Поймите, этот брак – мое единственное спасение. Я предпочту умереть, чем сдаться человеку, вознамерившемуся подвергнуть меня бесчестию и пустить по ветру наследие моих предков!
Слова ее вызвали у присутствующих дружный вздох изумления; аббат же попросту был сражен столь богопротивными речами. Но девушка даже не обратила внимания на всеобщее смятение.
– Я… Я не могу, – в попытке образумить ее Деверо судорожно пытался найти правильные слова. – Простите меня, госпожа, но я не вправе…
Она не дала ему закончить; бросившись перед ним на колени, страстно взмолилась:
– Сжальтесь над сиротой! Не вынуждайте меня погубить собственную душу! – и протянула к нему руку.
Деверо судорожно сглотнул. Затравленным взором он смотрел на девичью ладонь – белую, дрожащую и такую маленькую; ему пришлось приложить невероятное усилие, чтобы заставить себя принять ее.
– Хорошо, – с обреченным видом он помог ей подняться.
– Поймите же! –