Уходить будем небом. Татьяна Свичкарь
будут задабривать всякими подачками – хлебом, яблоками, морковкой и сахаром. И позволить людям себя обнимать и гладить – совсем не то, что тащить такого туристушку на своей спине целый день по лесным тропам. Причём вечером никакого сахара не будет, а просто отправят попастись.
Но иногда Андрей выбирался у другу и так, просто посидеть в мужской компании. И было холодное пиво – сколько хочешь, и копчёная рыба, и душистый чай с чабрецом, и хлеб, который конюх Нюша (и жнец, и швец, и на дуде игрец) пекла в той русской печке, которая имелась на ферме. Экзотика для гостей, место, где можно отлежаться после зимних походов, если промёрз до костей. А какой хлеб вынимали из этой печки! А какие там выходили борщи и каши!
Пиво уже было выпито, близился рассвет, и они перешли к чаю.
– Я тебе завидую, – сказал Андрей.
– Да? – Том помешивал сахар в чашке. Печка грела лучше всякой батареи, в комнате было тепло. Он сидел в чёрной футболке. Короткие рукава, мускулистые смуглые руки – Мне можно позавидовать?
– Эх, если бы ухват сюда поставить, – Андрей уже отвлекся, рассматривал печку, – Знаешь, вообще отпадная бы композиция получилась! Вот этот круглый хлеб на тарелке, сухие цветы в глиняной бутылке…
Он дарил Тому свои работы не раз. В этой комнате, между окон тоже висела одна. Андрей снял момент, когда на берегу выступали казаки. Живой театр под открытым небом. Казак обнимает казачку, оба на конях. Фотография в коричневых тонах, кажется, что она сделана много лет назад.
– Это называется «Догони и поцелуй», – говорит Андрей.
Дарёному коню… Когда сюда, в кают-компанию, как они прозвали это место, заходит очередная группа ребят, приехавших покататься на лошадях (а чаем потом напоить – святое дело) девчонки посматривают на фотографию:
– Ой, а это вы?
(Казак снят со спины).
– А где ваша казачка? Это артистка, да?
Кают-компания, она же комната, где живёт Том, выглядит приветливой, но удивительно холостяцкой. В центре стоит большой, покрытый клеенкой стол, и дюжина стульев вокруг него. Большой электрический самовар, и под салфеткой всегда – сахар, варенье, мёд, домашний хлеб, какие-нибудь пироги, которые Нюша печёт как нанятая – каждый день новые.
Справа – печка, кухонный столик, рукомойник. Слева – узкая железная койка, застеленная грубым ворсистым одеялом. Это и было здесь, когда Том покупал хутор. А купить для себя что-нибудь покрасивее и поуютнее ему даже не пришло в голову.
Над кроватью висело охотничье ружьё.
– Ой, а вы охотитесь да? А на кого? А вам не жалко убивать животных?
Если с группой был КЮР – он тут же переводил разговор, рассказывая, какие в здешних краях водятся звери, и кого он лично видел.
– Ночевал я, значит, на кордоне. Лесник меня хотел в избушку позвать – да зачем мне, своя палатка с собой. Сижу, читаю. И так, понимаешь, увлёкся,