Юродивый. Рассказы. Валентин Свенцицкий
вспоминает весь последний год, и кажется ей, что первый раз по-настоящему понимает, какое большое счастье она испытала в жизни…
И вот отъезд на войну.
Соня не хочет вспоминать больше. Бессильно прижимается головой к спинке стула и плачет навзрыд. Всё умерло. Всё кончилось.
Она плакала почти до полной потери сил. Если бы Коленька умер – она бы плакала так же… Нет больше Коленьки… нет его, нет его… Нет бесценного, любимого лица его…
Но вдруг какое-то новое, неожиданное чувство озаряет её.
…Он жив… Его изрезали… Исковеркали ему лицо… Надели чужую маску… Измучили…
…Бедный мой… любимый мой… Она жизнь свою отдаст ему. Будет ухаживать за ним, как за маленьким… Будет думать только о том, чтобы ему было хорошо. Она даст ему всё, покой, радость… Она всегда, всегда будет с ним. Всю жизнь свою отдаст ему.
То – кончилось. То – навсегда останется у неё в сердце. Теперь начнётся совсем другое.
* * *
Николай Сергеевич сидел за письменным столом – но не работал.
Соня быстро отворила дверь. Подошла к нему. Обняла его голову. И бережно поцеловала в лоб, не закрытый маской.
Он хотел отстранить её, чтобы посмотреть ей в глаза.
Но она целовала его руки и прижимала их к мокрому от слёз лицу.
– Сонечка… постой… скажи мне толком…
Она не слыхала его слов и говорила точно сама с собой:
– Милый ты мой… бедный мой… Маленький мой… Любимый… Никогда, никогда я тебя не оставлю…
1916 г.
Ольга Николаевна
На вокзал приехали очень рано: ещё не было звонка.
Ольга Николаевна сама настаивала, что ей лучше ехать одной. Но теперь, при мысли, что никто не поедет с ней, чувствовала себя несчастной.
Около неё, не садясь, стояли дети: Коля, гимназист первого класса, в большой фуражке и серой куртке, и Лизанька, девочка семи лет, в голубеньком платьице, остриженная наголо.
А рядом, за тем же углом стола, сидел муж, Андрей Петрович, плотный, немного лысый мужчина за сорок.
Всё кругом казалось ей не так. Все только и думали о том, чтобы сделать ей неприятное.
Когда она сядет в вагон, останется одна, не будет видеть ни мужа, ни детей, она успокоится, и всё пройдёт…
Попробовала заговорить с мужем:
– До моего возвращения не переезжайте в город… Надо поискать квартиру.
– А если ты задержишься? – просто спросил Андрей Петрович; но сейчас же испугался и скороговоркой поправился: – Тебе, наверное, не захочется так рано возвращаться домой.
Ольга Николаевна закусила губы и замолчала.
…Теперь недолго. Сейчас звонок. Она сядет в вагон и поедет. Никто не будет ни о чём спрашивать, никто не будет смотреть испуганными глазами, и лгать, и притворяться…
Когда вошли в вагон, Ольга Николаевна на одно мгновение испугалась, как будто бы только сейчас поняла,