Вариации на тему «жизнь». Прозопоэтический сборник. Александр Даниф
столицы обильно сдобрились задушевным разговором, пивом и нехитрыми закусками.
Вспомнив о перекрестке нашего знакомства, позвонили Виолетте, которая тут же принялась увлеченно рассказывать о своем последнем посещении Берлина. Среди прочего она настоятельно порекомендовала побывать в лабиринте андеграундной забегаловки под названием «У дикой Ренаты», которая, как всякое «эксклюзивное» заведение, открывается только по четвергам вечером, и то лишь на несколько часов.
Мы переглянулись. Вадим дежурным жестом посмотрел на часы. Сегодня как раз четверг. Ну что ж, если до сих пор вечер шептал: «Налей и выпей!» – теперь он настойчиво подталкивал нас в спины и приговаривал: «Это знак! Не упускайте шанса познать неизведанное». И, конечно, мы не заставили себя уговаривать.
О клубе «У дикой Ренаты» я, безусловно, много раз слышал. Этот клуб наряду с другим культовым заведением – «Бергхайн» – известен всем поклонникам электронной музыки, многодневных тусовок, однополой любви, бесконечных вечеринок и попросту любителям ярко прожечь молодость под грохочущие танцевальные ритмы. Абсолютной новостью оказалось то, что «У дикой Ренаты» имелся и некий потайной лабиринт в соседствующем с клубом баре.
Вообще, берлинское понятие бара или кафе на изломе веков – тема, требующая отдельной диссертации, если задаться целью подробно изучить это явление культуры. Любое мало-мальски подходящее помещение может быть переоборудовано в нехитрую пивнушку, причем выглядеть она чаще всего будет как стихийное нагромождение первых попавшихся под руку вещей, завалявшихся на чердаке у бабушки. Такой новоиспеченный бар обычно располагается в переоборудованной комнате с широким окном и дверью на первом этаже старого дома, построенного в начале двадцатого столетия. Мебель и прочие предметы интерьера привозят прямо с барахолки или блошиного рынка, добывают из подвала ремонтируемого дома или берут из квартиры умерших родственников. При всей невзрачности в такой обстановке есть и свой шарм, некая одомашненность пространства, неофициальная атмосфера, заявка на художественную мысль, особенно если таковая изначально присутствует в голове владельцев.
Именно в таком виде и предстал перед нами бар-забегаловка с непривычным для германоязычной среды именем «Рената». Аляповатая, сколоченная из досок барная стойка с отшлифованной столешницей, видавшие лучшие времена кресла и столики родом из ГДР, такого же происхождения шторки на окнах и лампы с потертыми абажурами красного цвета по углам. В довершение уютной атмосферы жилой комнаты 80-х годов рядом с барной стойкой красовался сваренный из листового железа камин, напоминающий большую печку-буржуйку. За открытой ажурной решеткой камина призывно мелькал огонь. Судя по обломкам дров, топили мелко напиленным горбылем. Если в тусклом свете промозглых зимних вечеров существовал рай, то мы в него определенно попали.
После долгих прогулок по неприветливым, ветреным, холодным улицам Берлина теперь можно было посидеть перед импровизированным камином в обстановке