Дело Мотапана. Фортуне де Буагобей
тебе о Дутрлезе. Он знаком с моим избранником и даже дружен с ним. Помнишь, как нынешним летом… вечером, когда не было дождя… мы поехали в концерт на Елисейские Поля?
– О! Очень хорошо помню! – оживилась Арлетт.
– Мы встретили там нашего соседа. Он был, как всегда, очень вежлив. Он прекрасно воспитан, и я понимаю, почему его принимают в свете.
– Вы его нередко видели прошлой зимой у месье Фуриля, у мадам Сенвилье…
– Именно. Ты ничего не забываешь. Я знаю, что он бывает только в тех домах, где не принимают первых встречных. Ну, если у тебя такая хорошая память, ты должна помнить, что вы с этим молодым человеком вели оживленный разговор о Моцарте и о Глюке.
– Месье Дутрлез – превосходный музыкант и так же, как и я, страстно любит старинных композиторов.
– Вы прекрасно понимали друг друга! Я же не способен говорить о столь высоких предметах, но, к счастью, Дутрлез был не один.
– Да? Разве?..
– Как! Ты забыла! Я удивлен, что ты не заметила этого молодого человека, потому что он не из тех, кого можно не заметить. Он очень изящен… и я с величайшим удовольствием разговаривал с ним, пока ты беседовала о музыке. Если тебя не привлекла его наружность, то имя должно было произвести на тебя впечатление – это одно из самых родовитых имен нормандского дворянства.
– Я не запомнила.
– Его зовут Жак де Куртомер.
– А, знаю, – пролепетала Арлетт, – он, кажется, родственник маркизы де Вервен.
– Он ее племянник. У нее я разузнал обо всех его достоинствах. Она много рассказывала о нем, а мнение добрейшей маркизы имеет вес.
– И она сказала вам, что Куртомер хочет на мне жениться?
– Нет, но…
– Я думаю, он не намерен жениться.
– Наверно, его приятель Дутрлез сказал, что он поклялся остаться холостым, но это клятва кутилы. Дело в том, что Куртомер двенадцать лет служил во флоте, и служил очень хорошо. В прошлом году он подал в отставку, и его тетка призналась, что племянник мечтал пожить в Париже в свое удовольствие. Но маркиза де Вервен уверяет, что ему уже надоело прожигать свою жизнь и девушка, которая ему понравится, может его образумить. Она думает, что ты ему нравишься.
– Я не могла ему понравиться! Он меня почти не знает! Он никогда со мной не говорил.
– Он очень сдержан. Но он говорил о тебе с маркизой, и мы знаем, что ты ему нравишься. Если ты не питаешь к нему отвращения, стоит попробовать с ним сблизиться.
– Я сделаю, как вы прикажете, папа, но…
– Значит, ты не хочешь видеться с Куртомером?
– Я хочу никогда не расставаться с вами, – ответила Арлетт, потупив взгляд.
– Ты ведешь себя как ребенок! – воскликнул граф после минутного молчания. – Однако тебе пора уже стать рассудительнее. Хочу кое-что объяснить. Прежде всего скажу, что ты сама себе хозяйка. Но ты знаешь так же хорошо, как и я, что мадемуазель Кальпренед может выйти только за ровню. Может быть, я и не стал бы сейчас говорить тебе о своих планах, если бы дерзкое предложение Мотапана не напомнило