Дон Кихот Ламанчский. Том I. Перевод Алексея Козлова. Мигель Сервантес
Росинанта во весь галоп и с шумом протаранил первую мельницу, которая была впереди остальных, и только он успел вонзить своё копьё в лопасть мельницы, как ветер повернул ее с такой яростью, что копьё его мгновенно разлетелось в щепки, а лопасть, подцепив коня вместе с рыцарем, с грохотом обрушила его на землю, оставив его лежать распластанным в весьма унизительной и дикой позе.
Увидев такое безобразие, Санчо Панса поскакал, понукая своего осла во весь его ослиный мах, чтобы помочь своему хозяину, и когда доскакал до цели, он обнаружил, что дон Кихот не может даже пошевелиться – такой силы был удар получил он вместе с Росинантом.
– Боже милостивый! – возгласил тут Санчо, – Разве я не кричал вам, милорд, чтобы вы хорошо смотрели на то, что перед вами, а это были просто ветряные мельницы! Никто не мог бы игнорировать это, кроме того, у кого ветряные мельницы кружатся в голове!
– Заткнись, друг Санчо! – ответил дон Кихот, – Знай, что военные дела всегда приводят к быстрому изменению диспозиции, даже чаще, чем мне казалось, и это правда, что мудрый Фрестон, который украл у меня комнату и книги, всели этих чудовищных великанов в эти мельницы, чтобы забрать славу моей дивной виктории, так велика его вражда ко мне, так он ненавидит меня, но в конце концов, его злые чары падут пред истинной добротой моего меча!
– Всё в руках господних, но… – ответил Санчо Панса с некоторым сомнением.
Он помог Дон Кихоту подняться и вскарабкаться на Рочинанте, который был тоже едва жив. Так, продолжая обсуждать прошлое приключение, они затрусили по дороге до самого Ущелья Ляпис, ибо там, полагал Дон Кихот, им придётся испытать много, очень много приключений, потому что это место очень прохожее, и людей там всегда масса, но Дон Кихот, был страшно удручённый утратой своего копья, обратился тут к своему оруженосцу:
– Я помню, что где-то вычитал, что испанский рыцарь по имени Диего Перес де Варгас, оказавшись после битвы без меча, вырвал из дуба тяжелый сук или бревно, и с ним так орудовал в тот день, такие чудеса вытворял, что раздавил целую кучу мавров, за что получил прозвище Дубасил, и с того славного дня все его наследники носили героическое имя Варгасов-Дубасилов. К чему я говорю это? Да к тому что выломаю самый большой сук из первого дуба, который попадётся нам на пути, неважно, будет ли это простой дуб или каменный, такого размера, какой я представил в воображении, и собираюсь совершить с ним такие подвиги, что тебе повезло, Санчо, что ты заслужил право узреть и стать свидетелем того, во что вряд ли можно поверить обыкновенному человеку.
– Всё в руках Господних! – сказал Санчо – Я верю вам так, как родному, и полагаю, что всё будет так, как говорит ваша милость, но, прошу вас, выпрямитесь хоть немного, потому что, кажется, что вас совсем скрючило, и должно быть, от вашего свирепого падения на землю.
– Это правда! – гордо ответил дон Кихот, – И, знай, если я и не жалуюсь на боль, то это только потому, что бродячим рыцарям не позволено жаловаться