Собрание сочинений. Том 9. Евгений Евтушенко
ни пред женщиной —
ведь каждый из нас, как страна.
И, танками весь переломанный,
я чувствовал боль в позвонках,
лишь книга – не Ленина – Ленина
тепло сохраняла в руках.
С тобой был я рядышком, Боже,
но слышалось вновь, как во сне:
«Ты, бабка, рыдай,
да побольше.
Начальник идет в окне».
С глазами навек виноватыми
я взгляд с облаков не сводил.
Начальника в иллюминаторе
искал я и не находил.
Раиса
Ее понимать не хотели —
и в сердце не принимали,
когда она в туфельках нежных
ненашего Бруно Мальи,
российская первая леди,
по самолетному трапу
сходила,
изящно ступая
по зависти и по трепу
своих соотечественниц,
мужьями-пьянчугами
изувеченниц,
увидевших в ней не Россию
и не себя в ее образе,
а выскочку из навоза
какой-то Ставропольской
области.
Но как же вы в ней не приметили
ту девочку, что, неодета,
вцеплялась в рукав,
приветливого даже к чекистам,
деда,
когда его уводили,
а он улыбался внучке
скрылся вдали за рядами
заиндевелой колючки…
Ей столько раз это снилось,
но шла в МГУ на экзамен.
А слез-тο в глазах теснилось,
и Маркс был размыт слезами.
Понятно, чего ей стоило
выйти не за генсека —
за внука других арестованных,
родимого человека?
Он с нею делился устало
и страхом своим,
и болью.
Она ему только шептала:
«Не бойся, ведь я с тобою».
А то, чем пугали морозно,
как не свою,
а