На край света. Владимир Кедров
помнит: слово мое – закон. Вы меня знаете: к ослушникам жалости у меня нету.
Так войско Стадухина увеличилось вшестеро, а у беглецов стал новый начальник. Редкин и Бугор радовались: слишком тяжело было им управлять сбросившей узду казачьей вольницей. С выборными главарями казаки не очень-то считались.
Едва Бугор вздохнул с облегчением, как сильный толчок чуть не сбил его с ног. Под судном зашуршал грунт. Коч закачался с боку на бок.
– Мель!
– Все на весла! – крикнул Бугор, бросаясь к рулю.
Его люди гребли изо всех сил и отталкивались от дна шестами; коч оставался на мели. Тогда за дело взялся Стадухин. Надеясь, что он и один сдернет Бугра с мели, Стадухин крикнул старому Кузьме, полукормщику Редкина, чтобы тот шел к Святому Носу[37]. Кузьма поднял парус, и его коч побежал к северу.
Стадухин решил сдернуть Бугра воротом. Он приказал спустить карбас. В этой пляшущей на волнах скорлупе трое казаков подплыли к кочу Бугра. Юшка Селиверстов, сидевший на правиле[38], принял с коча якорь. Затем казаки отплыли в сторону, насколько позволяла шейма, и бросили якорь в воду.
На коче Бугра все свободные руки схватились за стяги ворота. Шейма стала наматываться на барабан. Гребцы налегли на весла. Песок заскрипел под днищем, и коч сдвинулся. Бугор тотчас же отошел от мели.
Когда ватага Бугра пыхтела, вытаскивая якорь, она увидела третий коч, подошедший вплотную внезапно и бесшумно. Его видели и прежде, но издали. Потом, среди волнующих событий, о нем забыли. Тем неожиданнее и удивительнее показалось всем его появление. То подошел сын боярский Власьев. Он стоял на носу коча, грузный, с лохматой бородой. На нем была темно-красная ферязь[39] с петлицами из серебряного галуна. Кисти его кушака мотались по ветру. За кушаком торчал пистолет.
Власьев хотел стоять подбоченясь, но был вынужден держаться за снасти. Глухо стукнула рея спущенного паруса, и кочи сошлись бортами.
– Далеко же ты убежал, Васька, – насмешливо обратился Власьев к Бугру. – Ну что ж? Погуляли и будет. Приходится поворачивать.
– А уж это как наш приказный скажет, – спокойно ответил Бугор, показывая на Стадухина.
– Какой приказный? Ты мне тут шутки-то не вышучивай!
– Шутить-то он любит, – ответил за Бугра Стадухин, – да верно, что он моего полчаны. Я принял этих людей к себе. Они пойдут со мной на Погычу-реку.
Власьев побагровел.
– Ты что ж? Тоже бунтовать вздумал?
– Перво-наперво, ты мне не указчик, – гордо ответил Стадухин, заложив руку за пояс. – Я – сам по себе, ты – сам по себе. Ты мне не начальник. А воевода мне приказал принимать охочих людей, которым морское да ратное дело за обычай. Эй! – крикнул он. – Вознять парусы![40] Нам языки чесать недосуг!
Юшка Селиверстов, плюнув на ладонь, схватился за снасти.
– Стой! – исступленно закричал Власьев. – У меня тоже наказ! Вот он! Пограбленные
Святой Нос – мыс, расположенный северо-восточнее устья Яны.
Правило – кормовое весло.
Ферязь – длинный кафтан без воротника.
Вознять парусы – поднять паруса.