Грани русского символизма: В. Соловьев и Ф. Сологуб. В. А. Мескин
ставил интимную связь между мужчиной и женщиной, сказалась его обреченность на неудачу в личной жизни. Драматично закончилась первая любовь, по его словам "на заре туманной юности"[125]. Затем, в начале преподавательской деятельности, он пережил роман с курсисткой Е.Поливановой, предложил руку и сердце, но – получил отказ. Максимализм, эксцентричность не способствовали его сближению с другой слушательницей курсов, с мечтательной красавицей О.Коваленской, позже ставшей женой брата, Михаила Сергеевича. Надо сказать, что первые поражения в личной жизни лишь огорчали погруженного в научные искания молодого человека, но не травмировали. (Позже все такое будет восприниматься им иначе, острее).
Успешная защита магистерской диссертации "Кризис западной философии (против позитивистов)" прошла в том же 1874 году в Петербурге. И здесь среди присутствовавших было немного тех, кто допускал "погрешимость Фохта, Молешота и Бюхнера"[126]. Один из большинства, из оппонентов, закончил свое выступление словами: "Такую философию я не только отрицаю, я от нее убегаю". На что соискатель ответил, что для блага интересов общего умственного развития его уважаемый оппонент ничего лучше придумать не может[127]. В такой остроумной, отчасти юмористической манере В.Соловьев отвечал на многие возражения своих противников. Согласные с диссертантом выступающие проницательно увидели в его труде основу для первой русской философской системы. Описывая ход научной дискуссии, историк К.Н.Бестужев-Рюмин, основатель тех самых Высших женских курсов в Санкт-Петербурге, на которых читал лекции В.Соловьев, сообщал в частном письме: "Россию можно поздравить с гениальным человеком…"[128]. По окончании защиты состоявшемуся магистранту рукоплескали и согласные и не согласные с защищавшейся концепцией. Весть о незаурядной защите дошла до Л.Толстого, который дал высокую оценку "самостоятельности" начинающего ученого. Правда, позже взгляды двух великих современников разошлись. Недолго продолжалась и дружба В.Соловьева с К.Н.Бестужевым-Рюминым: последнего испугала "левизна" некоторых социальных взглядов молодого человека.
Через полгода после начала работы в университете по рекомендации ректората В.Соловьев уехал в научную командировку в Лондон. Основанием для этой престижной командировки послужили примечательные научные публикации молодого преподавателя, перевод объемного, в 166 страниц, сочинения И.Канта. Соловьевские переводы этого философа выдержали не одно переиздание, способствовали распространению критицизма. Само внимание В.Соловьева к И.Канту было не случайно. По воспоминаниям А.Введенского, который позже слушал лекции В.Соловьева по философии, к этому лектору студенты приходили позитивистами, а уходили кантианцами. Говоря о значении кантианской составляющей в философии учителя, А.Введенский объяснял его теорию познания как синтез критицизма с мистицизмом[129].
В английских книгохранилищах
С кузиной Катей Романовой (в замужестве Селевиной) его связывали сильные и, видимо, взаимные чувства, но этой светской даме, как, вероятно, и многим другим женщинам на ее месте, было трудно принять такие, например, соловьевские строки к ней: "Личные и семейные отношения всегда будут занимать
Цертелев Д.Н. Из воспоминаний о Владимире Сергеевиче Соловьеве // Соловьев В. "Неподвижно лишь солнце любви…". М., 1990. С. 348.
Лукьянов С.М. О Вл.Соловьеве в его молодые годы. В 3 кн. Пг., 1916 – 1921. Кн. 1. С. 430. В.Соловьев послужил прототипом главного героя в романе В.Авсеенко "Млечный путь" (1876), в этом произведении нашла отражение его блестящая защита магистерской диссертации, споры соискателя с позитивистами. Сам прототип нашел это сочинение "глупым".
Там же. С. 416.
Введенский А.И. О мистицизме и критицизме в теории познания Соловьева // Вл.Соловьев: Pro et contra. Антология. Т. 2. СПб., 2002. С. 193.