Недосказанность на придыхании. Татьяна Миллер
выжили и выросли красавицами.
Нассер! Уж 9 часов вечера! Интернет и электричество по-прежнему работают.
Ох, нет-нет, они отключатся, не надейтесь.
Ветер неистово задаёт дёру по окнам, стенам; шишки падают огнемётным огнём. Удивляешься их количеству: сколько же их там на деревьях, если вот уже третий час как они безостановочно «ведут огонь» и каждый раз чудится, что следующая непременно пробьёт крышу и свалится мне на голову!
Мне совсем не страшно! Мне – БЛАЖЕННО!
ПИСЬМО 7
Только что подключили Интернет, и я к Вам сразу, – бежком, прыжком, скачком – мчусь со скоростью того самого бурана, что только одарил меня своим пылким страстным посещением. Ох… такой был пылкий, такой страстный…
5 дней, Нассер… С понедельника до пятницы. Ни электричества, ни воды, ни туалета, ни кондиционера. Температура за окном, по-прежнему, – летняя – припекает: +30С! А в доме накалялась и до 40!
Я же – пустоголовая, не подумала, что с отключением электричества, закончится вода и откажет холодильник! Так что при всех вышеперечисленных условиях, я ещё сидела без капли питьевой воды и с перепорченными продуктами, коих и так было немногочисленное количество. К урагану ведь я и вовсе не готовилась, о чём с особенным бахвальством Вам во всех красках и расписала ранее.
Пережила я, поистине, нечто совершенно фантасмагорическое. После того, как я отправила Вам последнее письмо, привычная жизнь продолжалась ещё минут 10. Как пробило полночь, будто в сказке, но страшной сказке: тут же всё и закончилось. Разом, резким щелчком, в доме заглохло: свет, холодильник, кондиционер, Интернет.
Поражаешься, в каком же непрестанном шуме и грохоте мы, оказывается, живём!
Заглохло и задержало дыхание, уставившись на меня. А я на них, уже со своим сдержанным дыханием. Так и протаращились мы друг на друга, не дыша несколько мгновений.
Должна Вам признаться, что при всём моём бесшабашном героизме, у меня от этой внезапной сцены технического замолвья в ужасе обмерло сердце. Это не совсем то, что я ожидала в своих литературно-эпистолярных фантазиях к Вам.
В мгновение, я прочувствовала всю серьёзность и опасность своего положения: одна, в глухом ночном лесу, в компании бесчинствующего урагана и в весьма ветхой постройке… Тут-то мне и пришло то самое осознание, которому следовало было ворваться в меня и хорошенько протрясти, днями раньше: «Это может закончиться самым печальным образом…»
Ураган к этому времени вступил в свою центральную феерическую фазу апогеи: в кромешной темноте, что происходило за окном я могла только слышать, – да как! При абсолютной омертвелой внезапно наступившей тишине внутри дома, всё, что происходило снаружи в десятки раз умножилось по своей мощи и звуковой амплитуде: громыхало, гремело, свистело, падало, пролетало, ломалось, хрипело… В какой-то момент, что-то оглушительно надломилось – похоже,