Понкайо. Евгения Минчер
защищается эта львица! Невиновному человеку незачем себя отмазывать!»
Валентин осыпал девушку проклятиями, называл безнравственной, взбалмошной, не способной на взрослое чувство. В его понимании любовная связь давала мужчине полное и безраздельное право распоряжаться женщиной и всем, что имело к ней отношение: поведением, досугом, внешним видом и в особенности окружением. Лола боялась ему перечить. Валентин больше не позволял ей бродить по улицам в одиночестве, требовал отчета о каждой отлучке из дому. Он встречал ее после уроков, а если расписание менялось и Лола возвращалась домой раньше, без сопровождения, это оборачивалось таким безобразным скандалом, что Лола еще долго приходила в себя.
Когда Лола поняла, что в минуты его неистовства все тщания убедить или успокоить Валентина бессмысленны, она выбирала меньшее из зол, единственный на ее взгляд верный способ избежать сцены, и молча уходила. Это сработало раз, два, но на третий Валентин схватил ее за руку, толкнул к стене и принялся молотить кулаками по обеим сторонам от насмерть перепуганной девушки. Обезоруженная его яростью, оглушенная воплями, она не могла даже заплакать, только беспомощно закрывалась, в любую минуту готовая получить удар в лицо. Похожим образом заканчивались все попытки уйти – теперь уже натуральным образом спастись бегством. Валентин удерживал девушку силой, толкал вглубь квартиры, но строго рассчитывал хватку, не бил и следов не оставлял. Довольствуясь угрозами расправы, если девушка позволяла себе перебивать, возражать или, того пуще, уходить во время головомойки, он путем морального давления постепенно лишил ее воли и в итоге делал с ней все, что хотел. Грязные оскорбления и унижения сыпались вместо ударов. Теперь во время ссор Лола не могла вставить ни слова без того, чтобы Валентин не прибегнул к застращиванию. Все это повторялось ежедневно, иногда по нескольку раз на дню. Наблюдая, как Валентин горстями пьет успокоительные, в кровь разбивает кулаки о стену, полосует себе руки или прижигает их сигаретой, когда думает, что его никто не видит, Лола верила его угрозам. Если захочет, если ему это понадобится, он изувечит ее.
Она пыталась воздействовать на Валентина мягкой проникновенностью – он в ответ с видом господина приказывал не учить его жить. А если она упорствовала, выходил из себя и обрушивался на нее с яростью одержимого. Каждую свою вспышку он ставил ей в упрек: «Ты нарочно меня бесишь!» Угрозами он заткнул девушке рот и приказал держать их отношения в тайне от матери. Лола стала полностью зависима от его слова. Он захватил власть над ее волей, над ее ответами, поступками, каждым движением.
На второй месяц отношений закончились их выходы в свет. Валентин терпеть не мог без толку «шарахаться» по улицам. Все кафе, кофейни, рестораны и другие развлекательные заведения в его понимании существовали только для «буржуа», которым некуда девать свои денежки. Валентин встречал девушку под окнами школы, ласково целовал и прижимал к