Понкайо. Евгения Минчер
она работает, а когда отдыхает. Это совсем не понравилось Лоле. Зачем Руслану понадобилось уточнять, он что, не верит ей на слово? Лола вознегодовала, но поднять эту тему не хватило смелости, да и необходимость вскоре отпала, ведь ее вранье наконец-то принесло желанные плоды. Руслан прекратил встречать ее после работы, сократил количество звонков, от приглашений сходить в кино или погулять остались одни отголоски. Лола предпочла бы совсем оборвать связь, но после двух месяцев «преследования», как она это называла, девушка была рада и такому затишью. Когда через пару недель Руслан и вовсе пропал, она вздохнула с облегчением.
Лола больше не пересекалась с Русланом, но ощущала его присутствие в словах матери, видела его тень в отчиме, чувствовала обиду на расстоянии. В голове зароились новые страхи. Лола боялась идти с работы домой. Дверь она открывала дрожащими руками, проверяя, все ли замки в том положении, в каком она оставила их утром. На пороге она первым делом осматривала прихожую: нет ли чужих курток или ботинок, следов на полу?.. Потом долго прислушивалась к безмолвию квартиры, стараясь различить движение в глубине комнат или приглушенные шаги. Не льется ли вода в ванной? Не звякает ли посуда на кухне? Чтобы, не теряя ни секунды, успеть быстро выскользнуть в коридор, Лола держала дверь открытой. Но даже после того как, обойдя квартиру, она убеждалась, что никто не подстерегает ее в одной из комнат, девушка не могла успокоиться. Луиза больше не жила с ней, и Лола все сильнее проникалась страхом перед ненадежными стенами и замками, ведь теперь попасть в квартиру ему будет проще простого – еще проще, чем раньше. Достаточно под каким-нибудь предлогом выпросить у Луизы ключи.
Руслан не появлялся в жизни Лолы, но продолжал незримо участвовать в ней. Лола очень интересовала Руслана. Ни одного телефонного звонка, ни одной встречи матери с дочерью не обходилось без того, чтобы Луиза не помянула его в разговоре. Руслан виделся с Луизой чаще самой Лолы и постоянно спрашивал, как поживает его сводная сестра, что у нее нового, не болеет ли, не боится ли оставаться дома одна, не нужно ли ей что-нибудь. Лола слушала молча и не знала, что с этим делать. Он поздравлял ее с каждым праздником, но только через отца и мачеху. А когда она заболела гриппом, через Луизу передал пакеты с жаропонижающими порошками, новомодными лекарствами, сиропами от кашля, фруктами, ее любимыми конфетами и шоколадом. И приложил открытку, в которой мелким неровным почерком желал выздоровления, просил беречь себя и напоминал, что она может звонить и писать ему в любое время дня и ночи, он будет только рад.
Когда Лола это прочитала, глаза ее наполнились слезами. Никто, кроме родителей, прежде не волновался за нее… Лола поймала себя на том, что растрогана. Ей потребовалось немало уговоров, прежде чем она решилась ответить, но перевес был в пользу совести. При всей своей подозрительности девушка умела ценить заботу и не могла не поблагодарить за нее. Лола позвонила брату и потом долго удивлялась, до чего просто и дружелюбно