Пустота. Федор Кумарин
белую карточку и протянул её мне.
«Виктор Дровосецкий. Единственный выбор! Адрес штаба: ул. Ленина, 17». Это всё, что было написано на визитке.
– Обязательно приходите, – напоследок сказал он. – До свидания.
Теперь он окончательно ушёл, растворился в пустоте. Я усмехнулся и кинул визитку в карман. Сидеть на скамейке было уже слишком холодно, поэтому я встал и пошёл перекусить. Благо, рядом была неплохая шаурмичная.
Думать о косоглазом мне не хотелось. О его кандидате – тоже. Всё это не всерьёз… Понарошку. Кандидаты, борьба, лозунги, в которые никто по-настоящему не верит. Вера в демократию, которой никогда нигде не было. Мифическая борьба Сизифа с тяжёлым камнем.
И как здесь, в этой ледяной пустой, ещё можно во что-то верить? В какую-то борьбу, в какие-то изменения к лучшему… Это как бороться с Годзиллой при помощи одной зубочистки. Бессмыслица.
Снег ругается, ворчит, чихает у меня под ногами. Под деревьями прячутся маленькие жёлтые островки собачей мочи, потерянные посреди белого, безбрежного океана.
«А что если сходить к штаб? – спрашиваю я себя. – Поучаствовать во всём этом цирке, подраться с ментами за справедливость? Хоть какое-то изменение… Хотя нет. Меня только что избили. Я просто получил синяки, и ничего больше. Это не будет преодолением пустоты, это будет ещё одним прикосновением к ней. Я же как раз от неё и бегу. Только разве это возможно – убежать от бесполезности, от пустоты, когда ты сам – её кокон?»
Может, я – просто человек, которому ничего не надо? Ведь раньше мне было всё интересно. Мы спорили с друзьями, которые теперь разъехались по хорошим городам и университетам, о стране, о людях, о смысле жизни и прочей хрени. Я верил во что-то. А теперь? Куда всё исчезло? Да, пусть все мои воззрения были наивными, но пустота вместо них – это куда хуже.
Ты концентрируешься только на боли, запираешься в себе, чувствуешь это мокрое и ледяное тело сумасшествия. Благо, бывают моменты, когда ты словно пропадаешь в этом сером, безжизненном сибирском небе и просто идёшь, мечтая лишь о еде и тепле, которые спасут тебя от жалкой собачьей смерти.
До шаурмичной я дошёл быстро – надо было только выйти с набережной и преодолеть всего пару кварталов. Около двери тусовалось пятеро азербайджанцев в потрёпанных куртках, черных шапках и синих джинсах. Все они были словно из одного инкубатора. С чёрными щетинами и такого же цвета бровями. Они курили, орали и матерились. Главное, ничего не говорить им, и они не тронут.
Я справился. Прошёл мимо и даже не посмотрел в их коричневые, жестокие глаза.
Внутри шаурмичка была забита горластыми школьниками, которые без устали говорили о хип-хопе, модных шмотках и интернет-звёздах.
Когда я вошёл, школьники окинули меня презрительным взглядом, в котором читалось явное отвращение. Ещё бы, кто он? Чувак с синяком во всю морду, весь прыщавый, кривоносый и патлатый, словно рок-музыкант… Впрочем, продавщица выглядела не намного лучше. Серая кофта, жирные чёрные волосы,