Этнофагия. Макс Баженов
тем же самым инструментом, что и в случае с Беорном.
– Ритуальным ножом?
– Скорее всего, – сказал капитан.
– Но почему преступник использует оружие урсов? – мой вопрос, казалось, напрашивался сам собой. – Может быть, он и сам урс?
– Почему бы не использовать хороший нож? – спросил в ответ капитан. – К тому же, не встречал я урса, который пользовался бы арбалетом. У них пальцы не пролазят в затвор, да и держать им его не слишком удобно. Разве что, модификация… Нужно будет опросить оружейников. Ладно. Пойдём обыщем амбар и залезем на крышу. Причал мы уже осмотрели. Там ничего интересного.
Внутри склада, открытого со стороны моря, мы увидели несколько рядов лодок, расположенных на специальных поставках. Некоторые висели на крюках, закреплённых на потолке. Слева вдоль стены стоят полки с инструментами. Там же хранятся изъеденные солью насосы, вёдра, якоря, канаты и прочие неизменные атрибуты морского дела.
По центру склада находится зона ремонта, но все еë верстаки пустуют. Кажется, здесь редко ведутся какие-то работы. Это место скорее похоже на кладбище кораблей, чем на их временное обиталище. На мой дилетантский вкус, бóльшую часть этих лодок можно смело списывать в утиль.
– Чуете, шеф? – спросил я.
– Что?
– Вот сейчас потянуло чем-то…
– Осмотрим лодки, – сказал капитан. – Начну со стороны моря, а ты двигайся мне навстречу.
Я направился в противоположную часть склада и открыл широкие ставни. Миллионы пылинок разом отразили ворвавшийся внутрь свет, на мгновение ослепив меня. Мне вроде бы становится лучше – сквозь муки похмелья чуть проклюнулся аппетит. Но двигаться всё равно лень. Найдя приставную лестницу, я с глухими стонами взобрался по ней к ближайшей лодке, укрытой плотной зелёной тканью. Там не нашлось ничего необычного.
– Интересно, что юрисконсульт забыл здесь ночью? – спросил я, волоча лестницу дальше.
– Я думаю, общался с кем-то, кому доверял, раз позволил поднять себя на лапе, – ответил Лебядкин. – Ух ты ж, ë-моë!
– Капитан?
– Иди сюда, Муромский.
Я поставил лестницу рядом с ним и поднялся повыше. На дне обследуемой шефом лодки лежали в загустевшем желе из собственной свернувшейся крови два тела, завëрнутые в парусину с ног до головы и обмотанные верёвками. Мне показалось, что убийца наспех пытался сложить из них древний символ инь-янь, но у него не хватило места, чтобы очертить круг. Несомненно запах исходил именно отсюда.
Лебядкин перевесился через борт, надрезал парусину и чуть приподнял еë край, заглянув под ткань.
– Человек, – констатировал он. – Ну-ка…
Капитан перелез через борт и, сидя так, что его ноги не касались мерзкой красной жижи, оголил голову первому трупу, срезав с неё парус своим острым, как бритва, кинжалом. Согнувшись над покойником, Лебядкин сморщил лоб, протянул руку к его нижней челюсти и чуть повернул голову, чтобы мне стало видно лицо.
– Знаешь его?
Что-то