Гонимые песчаными ветрами. Мария Николаевна Боброва
конечно, его чрезвычайно злило.
И ночью и днём думы бэя были об одном: изничтожить Эхуддина Соулунского. Из-за этого «асрыка», что означало весьма и весьма непристойное ругательство, Басбур лишился и аппетита, и сна.
В один из таких же тяжких дней, полных непрерываемых терзающих голову дум, в покои бэя вошла его младшая дочь Аэляма.
– Отец мой, позвольте мне изъясниться, – с поклоном начала она, садясь на шёлковую подушку у ног его. И получив разрешение, продолжила:
– Предводитель алькирсанов умён, предусмотрителен. Но также он дерзок, нагл и не может предвидеть всего.
– Дочь моя, ты не поведала мне ничего нового. Если ты хочешь и дальше размышлять о качествах этого «асрыка», то лучше придержи язык. Я могу тебя к бэю Анлузии отправить и без него. Ценнее будешь.
Аэляма не позволила ни единому мускулу на своём лице вздрогнуть, только чуть покачнулся толстый браслет на руке, когда она сжала под покрывалом свою ладонь в кулак.
– Отец мой, господин… Быстрее всего избавиться от врага Вы можете только одним.
– И чем же? Говори. Хотя сомневаюсь, что твой скудный ум знает это.
Аэляма чуть помолчала, слушая грузное натужное дыхание бэя.
– Отец. Сделайте вид, что он получил то, что захотел. Пусть удостоверится, в его руках власть, сила.
– А что потом?
– Плените его и убейте.
Басбур зря недооценивал своей дочери. Сызмальства малютка не знала ни материнской, ни отцовской любви, её воспитывали служанки и няньки, менявшиеся столь часто, что, порой, Аэляма не успевала запоминать их имён. Единственным увеселением для девочки были книги. Один ага выучил малышку буквам, которые она потом обводила пером в книгах. Для неё это было своеобразным интересным упражнением.
Когда же пришло время отдать девочку учителям, маленькая госпожа уже умела коряво писать несколько простых слов и худо-бедно читать.
Аэляма знала о своей участи, она понимала, что в её жизни есть только она сама и только на себя и на свой ум ей должно рассчитывать. Всю себя она посвятила изучению наук, чтению книг, переписке с мудрейшими мужами Гайрусхума и Анлузии, Саввуха и Лисапсина, Ординаврха и Санзибаба. Во всех санджаках шла слава о ней не только как об одной из красивейших дочерей песчаных земель, но и умнейших.
И что ожидало в будущем юную госпожу, обладавшую одномоментно столь значимыми качествами? Свадьба с толстым зажиточным бэем одного из многочисленных санджаков? Постепенное увядание? Жизнь с прислужниками и прислужницами, которые будут выполнять её самые простые нужды, но не будут давать делать то, чего ей на самом деле хотелось? А хотелось ей гораздо и гораздо большего, нежели быть просто обычной женой и матерью многочисленных наследников. Участь таких, как она, всегда заключалась только в том, чтобы произвести на свет как можно больше здоровых детей, а затем уйти в небытие. Никто и не скажет, что вот именно она та женщина, способная