Любовь, которая меняет мир. Parvana Saba
жара, что у Мэй перехватило дыхание.
– Вы дрожите, – шёпотом произнёс он.
– Это не холод, – призналась она, глядя ему в глаза.
Рэн смотрел на неё так, как будто пытался запомнить каждую деталь, каждый штрих её лица. Он убрал прядь волос за её ухо, его пальцы задержались у линии шеи.
– Скажите мне, если я должен остановиться, – его голос звучал ровно, но в этой ровности ощущалось напряжение.
Мэй не ответила. Она просто шагнула ближе, и этого ответа было достаточно.
Он провёл пальцами по её губам, изучая их, словно музыка, что звучала в его голове, вдруг обрела плоть. Ветер зашептал среди ветвей, и лепестки сакуры, подхваченные ночным дыханием, закружились вокруг них, касаясь их рук, волос, плеч, как благословение самой природы.
Их губы встретились – сначала робко, едва ощутимо, как пробуждающаяся мелодия. Но мгновение спустя этот поцелуй стал другим – более глубоким, наполненным всей той страстью, что копилась между ними с первого взгляда, с первого звука кото, с первого написанного ею стиха.
Её руки скользнули к его плечам, пальцы сжались в ткани его одежды, словно она боялась, что если ослабит хватку, он исчезнет, как сон, который исчезает с рассветом. Рэн обнял её, прижимая к себе, позволяя им раствориться друг в друге.
Мир вокруг перестал существовать. Был только этот момент, только музыка их тел, их дыхания, их эмоций, смешанных воедино.
Когда они отстранились, Мэй едва дышала. Её губы горели, её сердце билось в груди, будто отбивая ритм новой мелодии, той, что теперь принадлежала только им.
Рэн провёл большим пальцем по её щеке, улыбаясь одними глазами.
– Теперь это ваша нота, – сказал он тихо. – Та, что я буду играть снова и снова.
Мэй опустила голову, позволяя себе улыбнуться. Она знала, что отныне их музыка обрела совсем иное звучание.
И она знала, что это только начало их танца – танца огня и тени, света и музыки, желания и любви.
Глава 16: Пламя, рожденное ночью
Ночь медленно растворялась в первых проблесках рассвета, но огонь, что вспыхнул между ними, не угасал. Лепестки сакуры, унесённые ветром, оседали на влажной земле, как немые свидетели их признания. Рэн смотрел на Мэй, и в его взгляде уже не было сомнений – только жгучее желание, сплетённое с трепетной нежностью.
– Мы должны идти, – прошептала она, но не сделала ни шага назад.
Рэн провёл рукой по её лицу, запоминая это мгновение. Его пальцы скользнули по её щеке, спустились к линии подбородка, к изгибу шеи. Он чувствовал, как учащается её дыхание, как дрожь пробегает по её коже.
– Ещё нет, – его голос был хриплым, едва слышным. – Позвольте мне запомнить вас такой…
Он притянул её ближе, их губы вновь встретились, но теперь это был не просто поцелуй. Это было обещание, клятва без слов. Его руки скользнули по её спине, её пальцы зарылись в его волосы. Огонь вспыхнул с новой силой, поглощая их целиком.
Где-то вдалеке раздался первый крик птицы. Ночь таяла, уступая место новому дню, но Мэй