С царём в голове. Мастерская современного каприза. Леонид Вариченко
эпилогом:
Не без царя, с героем и под Богом,
От двери скрупулезно до порога —
Там собрано всё, кто чего не знал.
Не знал Царь-Миротворец, Царь-атлет,
Царь Александр, что он уйдет так рано,
Как тот пастух, что не довел баранов,
И, да простят бараны, без охраны
Оставит родину на много лет.
Не знал и верноподданный Мартын,
Что вычеркнут окажется из списков
Всех гильдий. Только в пыльных книгах сыска
Задержится, как Штырь – любитель риска…
И никакой отец, и скверный сын.
Не знал и генерал наш адъютант,
Черевин Петр, советник гениальный,
Что зря старались, жизнь тряхнет глобально,
И будет не до родственников дальних
Царю. А он ведь был один гарант.
Не знал и Ники бедный, что одну
Из всех ушедших по расстрельным спискам,
Благодаря ли отчествам не близким,
Или простым метрическим опискам,
Не тронут лишь Марусю в их роду.
Не знала и старушка, мать купца,
Вдова Мирона, Лидия Иванна,
Что правнучка ее повторит странно —
Хитро, эгоистично и упрямо —
Чуть не погубит сына до конца.
И Вавич тоже много не знал:
Что надо помнить, где родные кручи,
И отвечать за тех, кто был приручен…
Похоже, что у нас в Музее лучший
Теперь имеется финальный зал.
Одна лишь Анна знала все вперед:
Что завтра же, будь бел день или черен,
На мытарства ребенок обреченный,
Причем никто и не при чем. Учено!
Ведь женщина. А кто их разберет!
30. (Сохранность духа)
Но Александровна? Прошу простить,
Мартыновна, Мария – героиня —
Чего не знала? Больше половины!
Утратив трех родителей, в помине
Сумела сиротою не прослыть.
За мужем в ссылку посреди войны
Проездить умудрилась без болезни,
А, потеряв, была в дому полезней
Всех слесарей, и если что угнездит,
То намертво. Не верить вы вольны.
Уже поздней, живя в дурной стране,
По внутреннему пониманью строя,
Конечно, вспоминалось ей, порою:
Шаляпин, шишка и подруги роем,
Но «под табак» и в полной тишине.
Пройдет Таганкой, дольше помолчит,
На постового косо обернется —
Блестит кокарда, в ней играет солнце —
Лохматкин? Вряд ли. Нет, не отзовется…
И не зовет, и даже не молчит.
Но вот ведь, сохранился русский дух,
И рядом с нею точно Русью пахло.
Не созидатель, но не растеряха,
Не попадала на моменты краха
И дождалась… восьмидесяти двух.
А пестрый исторический свой срез
Интуитивно тонко, как науку,
Лимоном в рис к бульону, не на скуку
Передала внимательному внуку.
Он