Техническая ошибка. Корпоративная повесть, лишенная какого-либо мелодраматизма. Александр Степаненко
бесперебойная работа со всех сторон устраивала всех: прожорливым мировым лидерам это позволяло и получать сырье, и держать Россию в зависимости от его поставок, а внутренней элите – продолжать обогащаться.
В результате, государство как институт в 90-е годы прекратило в России свое существование. Оно переродилось в олигархическое квазигосударство, формально сохраняющее характерные для государства внешние атрибуты, но на деле решающее, в основном, задачи обогащения достаточно узкой группы людей, олигархии, и обеспечения подконтрольности страны силам внешнего влияния.
В последующем менялись лишь вывески. Обновление персонального состава элиты на стыке века и тысячелетия, произошедшее вследствие смены фигур на высшем государственном посту и, соответственно, изменение сугубо личных предпочтений (или же наличие каких-то иных, исключительно субъективных, факторов) актуализировали проблему контроля над богатствами страны. Не самые радужные общественные настроения по поводу полномасштабной деградации страны в результате подложных либеральных экономических реформ продиктовали также разворот тренда: теперь смена фактических владельцев промышленных ресурсов происходила в меньшей степени в виде продолжения приватизации, а в большей – в обратном направлении, под видом деприватизации: под эгидой возвращения государства в экономику активы переходили под контроль формально контролируемых государством корпораций. Деполитизированный взгляд, впрочем, позволял без труда разглядеть отсутствие разницы в парадигме. Принципы построения «государства» никак не изменились: оно по-прежнему – или даже в еще большей степени – оставалось квазигосударством, с упомянутыми основными целями и задачами. Поэтому, формально атрибутированные как корпорации с подавляющим государственным участием, эти образования, зачастую уже более напоминающие даже не отраслевые компании, а хаотически- многофункциональные конгломераты, в реальности после «деприватизации» оказывались под контролем такого же узкого круга допущенных, такой же олигархии, только уже в полной мере сросшейся с атрибутами «государственной» власти: крупные государственные чины теперь вполне официально, никого и ничего не стесняясь, занимали места в советах директоров, наблюдательных советах и прочих индивидуально варьируемых внутрикорпоративных органах власти. Или даже не занимали. В любом случае, эти квазигосударственные «чеболи» обслуживали, как и частные корпорации, именно частные интересы.
Так или иначе, основным движущим мотивом происходящих в той или иной форме в экономике страны процессов продолжала оставаться ненасытная жадность и бескомпромиссный эгоизм российской элиты, рассматривающей вверенные ей месторождения, заводы, трубопроводы, людей, работающих на нее, как свою полноправную собственность, рассматривающей и любую собственность как потенциально свою.
Топливной