Техническая ошибка. Корпоративная повесть, лишенная какого-либо мелодраматизма. Александр Степаненко
демонтажа советской государственности и, опять же, монтажа новой реальности в 90-е годы 20-го века стал, естественным образом, процесс прямо обратный: в стране, вновь под прикрытием широкомасштабной пропагандистской кампании об обеспечении всему населению справедливого (долевого) доступа к управлению промышленными и природными богатствами через их передачу в частные руки, была суматошно проведена практически тотальная и крайне закрытая приватизация крупных и средних производственных мощностей и объектов (а также земель, зданий и сооружений), в ходе которой относительно небольшой круг допущенных (а среди допущенных оказывались почти поголовно по причине, крайне банальной: в силу близости или просто знакомства с людьми, которые в смутное время стечением обстоятельств были вознесены на высокие, позволяющие влиять на содержание государственных решений должности) получил возможность распределить между собой огромные промышленные ресурсы страны.
Поскольку экономическая либерализация в России носила подложный характер (истинные цели проводимых преобразований: обогащение узкого круга высших государственных чиновников и их приближенных – не соответствовали заявленным: модернизация промышленности, преодоление ее отсталости, повышение рентабельности и качества производимой продукции), ее характерной (и крайне важной с точки зрения формирования экономического, политического и общественного устройства страны) особенностью стал абсурдный, на взгляд здравомыслящего человека, порядок разгосударствления объектов собственности: передаче в частные руки (естественно, в руки «допущенных»), в первую очередь, были подвергнуты не убыточные и отсталые, а наиболее прибыльные и эффективные производственные мощности, и, прежде всего, конечно, наилучшие сырьевые фонды страны, приносящие ей подавляющую часть совокупного дохода.
Почти в один миг все «общее» в стране стало «частным» (даже там, где де-юре это не было закреплено, де-факто это произошло: формально оставаясь «общими», субъекты экономической деятельности, более не встроенные в централизованно-тотальную экономическую модель плановой экономики, оказались фактически в полном распоряжении управленцев). В карманы преимущественно случайных людей, как по мановению волшебной палочки, свалились небывалые богатства, масштаба которых и подразумевающейся этим масштабом степени ответственности эти люди почти поголовно неспособны были даже осмыслить.
Столь легкий, столь дармовой характер этих приобретений выбил, вынес почву из-под ног формировавшейся в позднесоветском и постсоветском хаосе национальной политической и хозяйственной элиты (слово «элита» здесь употребляется для краткого обозначения высшей общественной прослойки, концентрирующей в своих руках властные функции, и не содержит оценки чьих-либо человеческих достоинств), лишил ее адекватности, разрушил для нее обычные социальные и человеческие