Техническая ошибка. Корпоративная повесть, лишенная какого-либо мелодраматизма. Александр Степаненко
случайно, по какому-нибудь недогляду, то здесь, то там, вдруг падали топорно сколоченные декорации, и всем вокруг становилось видно, что за этими декорациями и впрямь по-прежнему орудуют ножом и револьвером. Декорации поправляли, но увиденное не забывалось. Да и перекашивало их, к тому же, от неумелости, с завидным постоянством.
Да, аукцион, да, продажа за долги, да, все, вроде бы, как положено. Но, согласно списанному с приличного общества, закону о такого рода мероприятиях, за долги, прежде всего, до́лжно реализовывать мелкое, не влияющее на основной бизнес имущество должника. То есть, чтобы добраться до активов, по-настоящему стоящих, понадобится еще с десяток лет?! Кто ж сможет стерпеть столько?!
Да, аукцион, да, несколько участников, да, все, вроде бы, как положено. Но победитель аукциона всем известен заранее. И некуда деться от того факта, что, как не крути, именно тот, о ком всем известно, этим победителем и окажется.
И т.д., и т. п.
И получалось: хотели – и вашим, и нашим, а, в итоге, – ни нашим, ни вашим. Долго, нудно, и ради чего – непонятно. Так бы хапнули – все бы поругались и забыли. А с этими утонченностями – столько времени ждать, столько времени – смотреть и смотреть, как плывут и плывут деньги куда-то совсем не туда, куда бы нужно, смотреть и не хапнуть… а все равно – полощут и полощут, полощут и полощут… так еще и полощут в десять раз дольше…
Чем не поступишься – ради приличий…
Приближение раздела богатств Углеводородной раздразнило аппетиты Барова и Штегнера, а длительное выстраивание обставляющего этот банальный передел собственности и власти приличествующего антуража, дало им возможность успеть в этот процесс вклиниться, поскольку рождение и оживление любых инициатив внутри Газовой компании тоже не подразумевало и не могло подразумевать слишком высокой оперативности.
Основной целью Газовой в планах поглощения Топливной были, таким образом, не ее чахлые предприятия, оставшиеся в 90-е годы в государственной собственности только потому, что не прельстили даже всеядное в дармовой жадности первое поколение постсоветской олигархии, а перспектива занять место Топливной в поглощении, в свою очередь, Углеводородной.
И пока Плетнев и Ковыляев, увлекшись разгромом Углеводородной и, одновременно, в этом разгроме завязнув, предвкушали в мечтах своих такой сладкий и такой близкий уже, казалось бы, миг заполучения ее несметных богатств, формально – в государственную, а фактически – в свою собственность, расторопные Баров и Штегнер, воспользовавшись отнюдь не цезарианскими способностями конкурентов, нанесли внезапный удар по утратившей бдительность «топливной» группировке.
К началу осени 200* года на горизонте, наконец, замаячил бутафорский аукцион по продаже за налоговые долги крупнейшего добывающего предприятия Углеводородной компании. В конце сентября того же года Премьер-министр на публичной части своей