Между двух имён. Антология обмана. Книга 1. Влада Жнецова
и кивнула головой, сосредоточенно хмуря брови. Суровостью, комично застывшей на детском лице, она показывала, что ничего не боится и жаждет услышать конец.
– В былой своей сущности они безобидны, на людей и иных не бросаются. Однако стоит месяцу смениться, угасшее очарование сходит с худых тел и наважни снова уходят в чащу. Какими бы опасными баелк ни выглядели, они довольно трусливы и знают, что сразить их возможно, отчего чураются выходить на жатву часто и падко. Выждут, как нарастёт луна или несколько, и вновь подаются на охоту, – Вальтер выдал широкий пас руками, показывая полнолуние. – Морейниц легко распознать. Отчасти. Их нужно подвести к чану с водой и вынудить вглядеться в зеркальную гладь, и тогда истинное обличье покажется в отражении.
– Всё было бы просто, если бы вода не требовалась болотная, так ещё и святым заговорённая: иначе их не увидеть… – негромко добавила Сесилия, отстранённо помешивая стынущий суп. Она сидела, напрягши спину, вытянувшись по струнке, и казалась каменным изваянием, девой из мрамора, чей лик умелый скульптор одарил налётом лёгкой меланхоличности.
– Да, – живо согласился Вальтер. – Но есть и иной способ распознать наважней среди простого люда: они питают слабость к заводям, изволят омываться в зловонной воде; избегают зеркал, боясь увидеть в них себя настоящих, и железо не любят: оно, как и других нечистых отродий, их обжигает. Правда, бывали случаи, когда хитрющие морейницы, касаясь губительной твердыни, умело скрывали боль.
– Почему волшебные железа боятся? – Джейн хмыкнула, завела прядь каштановых волос за ухо и почесала его длинный кончик.
– В основном только фейри к нему страх питают, – Сесилия похорошела, успокоилась и опустила плечи, не увидев к глазах дочери и тени испуга. Прозрачное, звенящее стеклянной чистотой любопытство отражалось в её извечно прищуренных зеницах. – Не только к железу, но и ко многому, из чего оружие делают. Не нравится божкам и их прихвостням, что им отпор могут дать, – чародейка воодушевлённо улыбнулась. – А вот Эльфы Авелин и Хар’огцы этой слабости лишены. Как Изначальные Боги.
Вальтер демонстративно кашлянул в кулак.
– Я тут истории рассказываю.
Приласканный снисходительным взглядом супруги, Вальтер стушевался, потёр пальцами побагровевшую щёку. Редко Сесилия смотрела на него так… нежно. Но в то же время показательно милосердно.
– Могут баелк и искупление вымолить. Искренне, через боль, страдания и душевные муки, всем сердцем покаявшись в давних прегрешениях, они до конца бренной вечности превращаются в людей, при этом оставаясь уязвимыми к освещённой болотной воде, гадким водоёмам и железу.
– Так они ж не плохие! – резко воскликнула Джейн, случайно выплюнув кусочек моркови. Подцепив оранжевый треугольник пальцами, она положила его в рот и проглотила. – Точнее, могут быть хорошими. А значит, с ними можно дружить, – деловито заключила девочка, разложив услышанное по полочкам