Между двух имён. Антология обмана. Книга 1. Влада Жнецова
душу в темницу обязательств, отчаянно рвалась наружу.
Под глазами Сесилии набрякли чёрные полукружия. Она оттянула нижнее веко, пощупала сизую кожу и вздохнула с горьким укором. А ведь это только начало её вечности. Вольготной вечности, проведённой в четырёх стенах. Однако Сесилия не отчаивалась: иногда дверца медной клетки, негодной для самоуверенной орлицы, приоткрывалась, и та, боязливо высунув голову, улетала прочь, обречённая вернуться в тесную и душную обитель ради своего птенца.
Утром сегодняшнего дня караваны тележек, гружёных заморскими диковинками, деликатесами, пёстрыми тканями и ширпотребом, хлынули в приветливо распахнутые врата ближайшего города. Люди готовились к осенней ярмарке, неотъемлемой частью которой были шумные гуляния, выпивка и развлечения. На площади плясали танцоры, разодетые в яркие наряды, что надувались на ветру огромными куполами и парусами; среди них бегали скоморохи, и их длинноносые ботинки забавно позвякивали колокольчиками; эпицентр весёлого капустника окружали торговые прилавки, расставленные в форме подковы; на дощатых столах сверкали склянки, вазы и фарфоровые сервизы, отовсюду тянуло приятными запахами свежей выпечки и мяса, жарящегося на вертеле.
Сесилия не была любительницей отовариваться на базарах, но порой всё же присматривала себе украшения из янтаря и застывшей смолы. Её поражала та лёгкость, с которой мастера и мастерицы, вышедшие из рядов приземлённых людей, превращали простенькие вещи в произведения искусства. Очень любила эльфийка кольцо из бирюзы, купленное на осенней ярмарке годом ранее. Оно хорошо сидело на пальце и светилось чистотой безоблачного неба, играя синими и голубыми оттенками в лучах солнца.
Но не одними ювелирными изделиями да любопытными вещицами был един праздник: там имели место и танцы, и прыжки через костёр, и суматошные конкурсы, в которых принимали участие захмелевшие мужчины и женщины, а их родня смотрела, хохотала и хлопала, крича в десяток ртов. Сесилия отпускала заботы и как будто возвращала себе душевную юность, кружась под звонкую музыку струн и дудочек. Она, одетая в сарафан и с цветочным венком на голове, позволяла пламени облизывать округлые икры, перескакивала через него вместе с молодыми девушками, от которых внешне нисколько не отличалась. Сесилия была прекрасна и многим могла дать фору и в прелести, и в изяществе, но дух её безнадежно старел, возрождаясь из пепла лишь в праздники, коих было не так уж много. Чародейка была бы не против, чтобы вся её жизнь была праздником. Бесконечной осенней ярмаркой.
– Стой! – воскликнул Вальтер, не совладав с дочерью.
Джейн извернулась и побежала вперёд, к столу. Гребень, застрявший в её волосах, выпутался из тёмных прядей и упал на пол. От него откололся зубчик.
– Матушка, – взмолилась девочка, поднимая гребешок и отломившуюся частичку. Она держала любимую вещь своей матери так бережно и аккуратно, как только могла, но её детские руки мелко дрожали. От досады нижняя губа немного выдалась вперёд, Джейн