Большой Умахан. Дошамилевская эпоха Дагестана. Омар Султанов
люди или звери. Но все сражались! Сражались и гибли, а наш гордый Хунзах пылал огнем, дворцы превращались в пепелища. А ты во всем белом смотрел на Хунзах с высоты, откуда-то с облака, а я злилась на тебя за твою бездеятельность…
– А ты? Что делала ты?
Не знаю, дорогой. Я тоже была где-то высоко, поблизости с тобой. Я даже кричала тебе, но ты меня не слышал. А сражение не прекращалось. Защитники Хунзаха гибли, огонь один за другим пожирал дома… Господи Милостивый, я не помню всего, что видела, лишь знаю, что это был самый ужасный сон в моей жизни…
– Значит, это предвестник самого прекрасного, что только может быть в нашей монаршей жизни, – заключил Нуцал.
– Почему ты так уверен?
– Потому что от созерцания чего-то подобного ты меня и разбудила. Только я видел не чудовища, а людей. Гидатлинского старца, который дает в руки своего внука горящий факел и говорит: «Иди на Хунзах! Докажи миру, что не аварский Престол вечен, но шариат, провозглашающий власть правоверных…»
– А дальше? Что он еще сказал?..
Нуцал рассмеялся, видя, как серьезно относится ко сну ханша.
– Ты не дала мне дослушать, я проснулся.
– Надо схватить этого гидатлинца, который читал проповедь о том, что нет в Исламе монархии, но лишь избранные имамы…
– А ты откуда об этом знаешь? Неужели видела во сне? – хитро улыбнулся Нуцал.
– Нет, не во сне. Мне об этом рассказал мой казначей, который присутствовал на богословском собрании.
– Схватить, говоришь? А зачем? Чем могут повредить слова убогого богомольца, мнящего себя великим имамом?
– Не знаю. Но раз это он дает внуку факел, значит, его внук и предаст огню наш город…
– Ничего более глупого в своей жизни я не слышал. Если я тебя послушаюсь, то весь Дагестан будет надо мной смеяться. Лучше иди сюда и забудь все свои страхи. Недаром же сказал пророк: «Наслаждайтесь в молитвах, но более всего на свете любите женщин!»
* * *
Под утро, еще до азана муэдзина с минарета соборной мечети, в ворота замка громко постучались. Старший дворцовой стражи, кудав-нукер33, по имени Дибирали вышел к просителям. Их было трое – уздени из далекого аварского села, примчавшиеся по снежным дорогам с тревогой и просьбой о высочайшем порядке. Уже два дня, как не утихают распри между семьями двух знатных узденей, причем состоящих друг с другом в родстве. Они дерутся. Пока еще на кулаках. Но, похоже, им уже не остановиться и скоро они возьмутся за оружие, прольется кровь.
Дибирали тут же поднялся наверх и постучал в дверь покоев рукояткой меча. Через запертую дверь ответила невольница. Кудав-нукер изложил ей суть дела, а та, имеющая право входить в покои, доложила Нуцалу о просителях.
– Видишь, дорогая, к чему был наш сон, – сказал Правитель, одеваясь.
– Не уходи, ты можешь послать нукеров, – попросила ханша сквозь сладкую дрему.
– Я хочу сам послушать моих вассалов.
Нуцал
Старший воин, эквивалент европейского звания сержант (авар.).