Однажды в старые добрые времена. Ирина Лем
их прогрешения: воровство, ворожба, наведение порчи на людей и животных, а также сговор с дьяволом, организация бури, вырывание деревьев с корнем и прочая. Одну из женщин заподозрили в колдовстве, потому что «она не испугалась черной кошки, которая прыгнула на стол, и продолжала пить из своей кружки в то время, как остальные шарахнулись в стороны». Виновных тут же повесили, а народу объявили строгое предупреждение: будут вешать не только «египтян», но и тех, кто водит с ними дружбу.
Дэвид поразился темноте и ограниченности судей-инквизиторов. Во времена, когда путешественники плавали вокруг земли, а ученые открывали космические законы, верить в колдунов и оборотней – тупость и полнейшее невежество. Хорошо, в Британии власти держали инквизицию под надзором, а в Плимуте и окрестностях о ней вообще мало слыхали. Суд в Эйлсбери Дэвид посчитал инцидентом – жестоким, но единичным.
Но не был он единичным на континенте.
О чем напомнил ему тот самый Эдмунд Питт – закаленный в походах моряк, набожный и суеверный до фанатизма. Он знал тысячи морских примет и как старший по возрасту строго следил за их соблюдением. Когда впервые входишь на палубу, не ступай левой ногой, не бери на борт женщину, не выходи в море в пятницу – поучал он молодых. Не роняй швабру за борт, не показывай пальцем на небо, не свисти на палубе – неполный список «преступлений», за которые неразумный юнга получал от него по шее.
Над спальным гамаком у Пита висела подкова концами вверх, чтобы счастье наполнялось и не выливалось. На удачу и здоровье носил он золотую серьгу в правом ухе.
И вроде, помогали ему приметы, Питт достиг почтенного возраста, что редкость на море, был старше самого сэра Вудстока.
Кроме примет знал он множество страшных историй, таких, чтобы публику до дрожи пробирало. Раньше, на отдыхе или на ночном дежурстве он рассказывал про морских чудовищ, которые опутывают щупальцами корабли и утягивают на дно, про людей с собачьими головами, которые обитают в Африке. Последнее время в его репертуаре все чаще звучала тема инквизиции и пыток.
Пит свято верил в существование ведьм и оборотней, которые портили жизнь добропорядочным, богопослушным гражданам. Он стоял на стороне церкви в борьбе против «пособников сатаны», одобрение и назидание звучали в его голосе. Пытки оправдывал. Про дыбу, «испанский сапог» и железный обруч для сдавливания черепа он рассказывал охотно и с подробностями, будто сам присутствовал или даже участвовал. Слушатели содрогались, в глазах моряка сверкало довольство.
Его россказням про монстров Дэвид не верил совершенно, про пытки… да, возможно, есть доля правды… хотя, преувеличивает, конечно, ради впечатления, но пусть развлекает братву, это лучше, чем морды друг другу от скуки бить.
А сегодня утром грубо его осадил. Когда уже шли к лодке, Питт мотнул головой в сторону юных цыганок.
– Красивые, как ведьмы. Недолго им веселиться, на костре закончат, – сказал без всякого сожаления, будто не про людей, а про