Куда уходит детство. Николай Шмагин
на себя шайку воды. Потом они пошли в парилку: впереди шагал дед с шайкой и берёзовым веником под мышкой, за ним осторожно шлёпал внук.
Ванька с опаской шагнул вслед за дедом в белёсое жаркое марево и задохнулся с непривычки, глотая огненный воздух широко открытым ртом, но убежать постеснялся – стыдно перед дедом. Он присел на корточки, и разглядел сидящих на лавках мужиков. А вот и его дед, на самом верху.
– Што, дядя Ваня, внука привёл? – поинтересовался у деда знакомый ему мужик и, взяв Ваньку за руку, помог пристроиться на нижней лавке.
– Пусть обвыкает, дело полезное для здоровья, факт, – дед привычно охаживал себя веником, расположившись на верхней лавке под самым потолком, как и его соседи, большие любители побаловаться парком.
Ванька попробовал, было, сунуться к нему поближе, но тут же снова скатился вниз, отдуваясь: наверху находиться для него было невыносимо.
Под смех развеселившихся парильщиков он ретировался из парилки в зал, который показался ему просторным и прохладным.
Сидя на лавке, он дождался деда, и они наконец-то подались в предбанник, где было уже почти холодно. Ванька облегчённо вздохнул, вытираясь полотенцем и лениво облачаясь в одежды…
Возле стойки буфета дед тянул пиво из большой кружки, а Ванька пил лимонад из стакана: он был таким вкусным и прохладным, так шибал в нос пузырьками, что на душе у него стало легко и покойно. Как хорошо ходить с дедом в баню, не то, что с бабушкой. Он с благодарностью посмотрел на своего дедушку и громко спросил:
– Дед, а когда мы ещё пойдём с тобой в баню?
– Што, понравилось? Да, мужики моются обстоятельно, с паром, а в женском отделении одна суета, верно, внук?
Ванька утвердительно кивнул головой, смакуя остатки лимонада в стакане и поглядывая с любопытством по сторонам…
Ощетинившаяся пушками крепость отражает яростный штурм врага.
Приставляя к стенам лестницы из прутиков, солдаты упорно лезут вверх, падают, рассекаемые на части иголками, стреляют пушки дымными головками спичек, идёт настоящая война. Грохот сражения достигает своего апогея и тут к мальчишкам входит взволнованная Васькина мать.
– Уж не дерётесь ли вы тут? – она подозрительно оглядывает Ваньку.
– Не видишь разве, мы просто в пластилин играем, – досадует сын, приостанавливая бой и дожидаясь, когда она удалится…
– Вы к пасхе готовитесь? – Ванька удовлетворён игрой, ещё бы: разгромлена такая крепость, везде лежат штабеля убитых.
– Пасха религиозный праздник, – с любопытством смотрит на него удивлённый Вася. – Вот первого мая мы на демонстрацию пойдём.
– Пасха народный праздник, – упрямо возражает Ванька. – Дед разрешил яйца красить и кулич печь, а ведь он революционер.
– Хочешь в телескоп посмотреть? – меняет тему тактичный Вася, ловко налаживая прибор: Ванька приник к окуляру, но ничего не увидел и разочаровался в астрономии окончательно.
– Пойдёшь завтра со мной? – неожиданно спросил он, сделав таинственное лицо и