Юродивый. Рассказы. Валентин Свенцицкий
не малая… Что ж, будь по твоему: выбирай жениха, сегодня их понаехало, я чай, видимо-невидимо, все на места просятся… А как выберешь, ко мне приходи – назначу в Крутояр. Живите с Богом. Шесть душ прокормить нелегко. Шутка сказать. Отчего муж-то помер? – спросил владыка, снова благословляя её широким крестом.
– Запойный, – кратко ответила Гликерия Антоновна, прикладывая свои сухие, холодные губы к руке архиерея.
– Сохрани Бог, сохрани Бог, – вздохнул владыка и отворил перед ней дверь.
Гликерия Антоновна застучала каблуками и направилась к прежнему своему месту.
Она остановилась перед кандидатами в псаломщики и сказала:
– После владыки приходите в номера, на базаре, «Приволжский», – чай пить.
– Придём, – послышалось несколько голосов.
Гликерия Антоновна круто повернулась и пошла к выходу.
* * *
Вечером в маленькой комнатке «Приволжских» номеров собрались гости. Тут были почти все безусые молодые люди, дожидавшиеся утром в приёмной архиерея.
Гликерия Антоновна молча раскладывала на столе закуску: пухлый белый хлеб, варёную колбасу, несколько бутылок пива и жёлтый графин с водкой.
– Вы не беспокойтесь, Гликерия Антоновна, – краснея до ушей, попробовал быть любезным Гибралтаров, – премного благодарим-с… мы отобедали…
Но Гликерия Антоновна даже не взглянула на него и преспокойно продолжала свою работу.
Когда всё было готово, она заявила:
– Ешьте. У меня дело есть. Без меня не уходите.
И прежде чем гости успели опомниться, её уже не было в комнате.
Гликерия Антоновна направилась в соседний пустой номер. Отсюда было слышно каждое слово, произносимое гостями. Этот наблюдательный пост устроил ей коридорный. На вопрос его: «Зачем вам пустой номер, барыня?» – Гликерия Антоновна ответила: «Жениха выбирать буду, непьющего».
Коридорный сразу понял, в чём дело, принёс в пустой номер рваное кресло и поставил его у дощатой перегородки.
Теперь Гликерия Антоновна ощупью разыскала это кресло, уселась и стала слушать.
С её уходом все оживились.
Кудластый бас Побединский разлил по стаканам пиво и загремел:
– Бpaтие и сестры! Выпьем!.. Пить – умереть, и не пить – умереть – лучше пить и умереть… Со вчерашнего дня в животе ни бельмеса не было… Даже трясение началось… Подобного не бывало ещё.
– За кого же выпьем? – хихикнул беленький, золотушный Воеводский.
– За кого? Да за эту кикимору и выпьем…
Все захохотали.
– Даст же Создатель такой непотребный образ, – гудел Побединский, – и за женщину признать нельзя.
– Игра природы, – вздохнул Гибралтаров.
– А ты что же? – обратился Побединский к высокому, безусому Златорунову, который всё время молча сидел в сторонке и внимательно рассматривал на стене синюю «Ромео и Джульетту».
Златорунов повернул к нему своё бледное лицо с широкими, бесцветными губами и, потупившись, ответил:
– Не пью.
– Как