Кваздапил. Наявули. Петр Ингвин
снова всем стало хорошо.
– Кстати, о родителях… – Машка глянула на часы в телефоне.
– Скоро должны прийти? – Я сосредоточился на большом настенном циферблате, где вместо привычных арабских цифр были римские. Почему-то указанное стрелками значение дошло не сразу, мозг хотел отдыхать, а не работать. – Нет, с чего ты взяла? Они только вечером придут.
Маша умилительно поджала губки:
– Нет, я имею в виду другое. Родители – это здорово. Это связь поколений. Это правильное воспитание и долг перед обществом. И нам с Захаром, и тебе однажды или не однажды предстоит стать родителями. Это очень важно и ответственно. Ты не возражаешь, если мы пойдем и немножко потренируемся?
Я долго продирался сквозь словесные кружева, а когда дошло…
От смеха наливка едва не пошла обратно.
– Ну и сказанула!..
Машка вскочила, выталкивая перед собой Захара:
– Отдыхай, мы тебе не помешаем.
Пока я собирался с мыслями для ответа, дверь родительской спальни уже закрылась.
На ручке качалась бейсболка Захара.
Однако, выросла молодежь. Я и не заметил. Некогда было. Я все время свои личные проблемы решал. А теперь нету их, проблем, вместе с личной жизнью. И что же теперь, из-за своей неустроенности всем жизнь портить?
Я налил еще стакан, сразу до краев.
Когда за стенкой младшая сестра занимается взрослыми делами с посторонним парнем и это не просто известно, а иногда очень даже слышно – это просто жесть. Как сознание ни уговаривало себя, что девочка уже большая и что, видимо, время пришло, а душа требовала вмешаться и «не пущать». Сестренка ощущалась собственностью, на которую покушаются. Наверное, так родители видят детей – вечно маленькими и неотделимыми от себя. Я любил Машку и никому бы не дал в обиду. И она меня любила. И столько перетерпела из-за меня. Неужели я не отплачу добром за добро?
Осталось разобраться, что есть добро.
Я налил еще.
Бутылка кончилась подозрительно быстро. Испаряется, что ли? Не мог же я выпить столько один.
Или мог? Тогда я крутой. Столько выпить – и ни в одном глазу.
И поллитровки оказалось мало, хотелось еще. Я достал из холодильника водку. Сейчас родительская логика была мне непонятна. Глупо переводить приносящий радость продукт на протирание пятен и царапин. Менделеев был химиком, но водку придумал не для опытов, а именно для питья. А он, в отличие от моих папы и мамы, был гений мировой величины. Чье мнение авторитетней?
Того, что плескалось на донышке, хватило на два глотка – горьких и забористых.
Перед глазами возникло печальное укоряющее лицо. Хадя? А ну тебя к черту! Тебя нет. Ты кончилась еще тогда, когда сбежала, не дождавшись радостного известия о брате. Ты меня предала! Меня, мою любовь… Иди к черту!
Мне хорошо. А выпью еще – будет еще лучше.
Как же просто стать счастливым. Каким же я был дураком! И ведь все мне говорили, что дурак, а я не верил.
Кстати, почему раньше я не думал об алкоголе, как о решении проблем? Это же тоже выход, и еще какой! Простой и сравнительно дешевый. Искать свое счастье в большом мире и строить