Город на крови. Максим Городничев
оно ни к чему не приведет, а вот убить может. Тех, кто сует нос в опасные тайны.
Рябинин молчал, взгляд его сузился, он смотрел на девушку прицельно, не шутит ли, такое откровенное заявление не каждому по карману.
– И что за тайны?
– Не твои.
– Мои, раз мы вместе в темный угол забились.
– Я хочу уберечь тебя, только и всего, – сказала она грустно.
– От чего?
– От беды.
– Давай сменим тему, – Родион попытался восстановить забуксовавшие отношения. – Как насчет погулять сегодня вечером? Кто взрослым людям запретить может?
– Не ищи встречи со мной, если жить хочешь, – Аня зло посмотрела ему в глаза, – сколько раз повторять? Я понимаю, сложно поверить в слова двадцатилетней девчонки, но уж постарайся.
– Слушай, Ань, – Рябинин забыл о приличиях и сплюнул под ноги, – если это шутка, она не смешная, а если серьезно – можешь рассказать, я помогу, защищу. Я же вижу, ты напугана, хоть и хорохоришься, поделись, вместе решим проблему.
– Нет шансов, Родя. И я очень рискую, находясь здесь.
– Ну да, рискуешь, сердечком своим. Чем ты таким ко мне прониклась, что нарушила одной тебе известные запреты?
– Все просто, – Аня вздохнула, – люди состоят из атомов, и эти атомы висят в пустоте… друг от друга на таком расстоянии, что люди… они буквально наполнены пустотой. Не у всех есть внутри то, что есть у тебя.
– Тележишь как пикапер в юбке, – заметил Родион, оглядывая ее обтягивающие брюки.
– Чертов лук, глаза потекли, – буркнул кто-то за ларьком.
Из-за угла киоска выползли трое. Первым шел мужик с сединой, только что отдыхавший на ящике, за его спиной два быка помоложе. За ними плелся подросток, один из быков гнусавил ему в ухо:
– Смари, Славка, и учись.
Старший оскалил на Родиона гниловатые зубы:
– О чем шепчемся, голубки?
Лейтенант рассмотрел его внимательнее: ряха круглая и невероятно тупая, с височными залысинами, недоверчивыми глазками и клинообразным подбородком, крайне слабо сочетавшимся с верхней частью его головы, – все вместе походило на «лампочку Ильича», закрученную в покатые плечи. По его правую руку топтался не менее подозрительный тип – неопрятный и мрачный, с топорщащимися сальными волосами, в темных очках. Рубашка под ветровкой перекосилась, потому что он ошибся пуговицей. Третий продолжал нашептывать пакости на ухо подрастающему поколению.
Родион мельком глянул на Аню, не запаниковала бы, тем самым развязав рыночным уркам руки, и увидел ее словно впервые. Она походила на разведчика из старенького советского кино – расслабленная, только глаза сосредоточены. Рябинин некстати отметил ее кошачью осанку, гордо вздернутый подбородок.
– Я говорю, о чем воркуем? – плешивый цыкнул, выплюнув фонтанчик желтоватой слюны.
– А вам что, дебилы? – Аня недовольно нахмурилась. – Не мешайте беседе серьезных людей.
– Это ты что ль серьезная? –