Главный переход. Пантерина Трамич
в природной энергии, другие – попадают к нам.
– Как это к вам? На небо?
– Можно и так сказать.
– А как там у вас на небе?
Иеремиила улыбнулась и покачала головой:
– Для вас это пока закрытая информация.
– Весело.
– У вас добрая душа. Со временем всё узнаете.
Дядя Лёша потупил глаза и невольно полез за сигаретами. Когда опомнился, Иеремиилы не было рядом. Сторож бросил взгляд на трубы – они, одинокие, уже встречали солнце.
– Как будто её и не было.
«Алексей Степанович, я всегда с вами, я отныне ваш ангел-хранитель», – пронеслось в голове.
V. Квартира номер двадцать два
Весь день он не мог уснуть, а, вроде бы, после не очень земных, сумасшедших событий – должен был. Но ворочался с боку на бок; за окошком барахтался дождь, цепляясь в сердцах за карнизы, и сторож цеплялся за ропот дождя, пробуя доосмыслить всё, что стряслось в крайние дни. Не выходило: сознание расплывалось в стороны… ближе к вечеру задремал на час. И снился сторожу двор с высоченным ступенчатым домом, и чёрное небо, и тёмные стены, и окна – томно-зелёные, рыжие, синие. В двадцать ноль ноль прогремел будильник, дядя Лёша вскочил с кровати.
Заварил крепкий чай, не торопясь, пил, размочив в стакане сухарь с двумя изюминками по краям, и, глядя на них, размышлял о «доме с изюмом». Проверив ключи от дома и двадцать второй квартиры, надев часы и на всякий пожарный сложив в карман обе имеющиеся бутылочки с жидкостью, отправился на дежурство. Выйдя наружу, поплыл под зонтом к своей вконец обожаемой улице.
– Здоро́во, дядь Лёш. – Сеня вздохнул: – Когда ж этот дождь кончится?
– Скукотища, – заметил Михалыч.
«Скучно им, – подумалось курильщику. – Будет вам сегодня домино».
Время ползло медленно. Ожидание утомляло, и дядя Лёша начинал клевать носом. За окном по-прежнему шёл дождь.
– Вот и одиннадцать, – сказал кто-то, и вызволитель встрепенулся.
– Ха, Михалыч! – заорал Сеня. – Смотри-ка, чё у Степаныча-то в рюкзаке!
– Чего?
– Домино!
– Опа! Щас сыграем! Что ж ты молчал-то, Степаныч?
Сторож узрел, не без доли нелепого удивления, как у него из рюкзака извлекают коробку с крупными буквами, оглашавшими название игры.
– Давай, дядь Лёш, двигайся к нам. Наблюдать будешь. Или ты сам играть?
– Нет, пойду-ка курну. Дождь, кстати, стих.
– Давай-давай, иди.
– Да хоть на три часа, – подмигнул Михалыч.
Дядя Лёша с порога настороженно посмотрел на него, но тот ничего не заметил.
А дождь, действительно, стихал. Ускоряя шаг, сторож добрался до «вымышленного» дома. Кое-какие окна всё ещё горели, но понять, зажжён ли свет в нужной квартире, не удавалось.
«Ладно, не увидят же. Надеюсь», – подумал он и подошёл к старой подъездной двери. В ней, наверху, оказалось окно, так что стало понятно: внутри полным-полно хлама. Рассмотреть, какого именно, не смог.
Он